Сибирские огни, 2003, № 6

Не * * Мой профессиональный долг — узнать, о чем горюет волк, когда он воет на луну. Мой долг — услышать тишину блаженных клеверных полей, понять вершины тополей, чья серебристая молва всегда по-своему права. Замысловатые сады роняют осенью плоды. Как быстро минула жара. Пятнистых яблок кожура нежна, как детское лицо. Убрав, как жертвенник, крыльцо, червонцы грудами лежат. Они земле принадлежат, но рады ветру послужить, когда начнет он их кружить в сквозных чертогах октября. Взгляни, вечерняя заря зажгла рябиновую гроздь. Я чувствую себя как гость на этом празднике богов, внимая шелесту шагов. £ со ейЩ « X X Он 2 н СР < 5 ш X 3РЗ * * * Сила нежности — в наших годах. Зимах, летах. Особенно веснах. Только осень одна. Разгадав эту вещь, обратимся во взрослых. И начнем, о судьбе говоря, то вздыхать, то смеяться некстати. Посмотри, как бледнеет заря, на восходе ли то, на закате. Быть как дети? Вот именно — как. Относительно все, кроме страха. Это он теребит за рукав и маячит во мгле, словно плаха, Все, чего ни коснуться, — все тлен. Только сила любви материнской краше неба, сильней перемен в этой страшной судьбе разночинской. * * * Я бедствовал однажды на селе, спрягая хриплым голосом глаголы перед оравою навеселе 131