Сибирские огни, 2003, № 6

АЛЕКСЕЙ ГОРШЕНИН НЕСОВПАВШИЙ (АНАТОМИЯ САМОУБИЙСТВА) — Кого? — не поверил рабочий и подозрительно посмотрел на коробку. — Кота, — неохотно пояснил Перевалов. Очень уж ему сейчас не хотелось ни с кем объясняться. — Кота!.. — удивленно присвистнул рабочий и рассердился: — Тебе тут что, кладбище животных? Да ты знаешь, что здесь для самых богатых, крутых и блатных место зарезервировано? — Он не просто животное. Он как человек. Даже и лучше многих. Он — мой друг, — сказал Перевалов, пропустив мимо ушей слова о «богатых и крутых». Рабочий покрутил пальцем у виска, присел на бугорок и закурил, глядя на стран­ ного мужика, вздумавшего похоронить животину на человеческом погосте да еще в самом престижном месте. Перевалов продолжал ковырять землю. Рабочий был Перевалову ровесник, не первый год промышлял кладбищенским трудом, сталкивался здесь со всяким, но такое видел впервые. Впрочем, он давно разучился чему-либо удивляться. Особенно, когда дело касалось жизни и смерти. Поэтому, еще немного посмыкав свою цигарку, философски заметил: — Ну, если друг, то куды попрешь... Друг он и в любой шкуре друг... — помол­ чал и сказал: — Ты это... Кончай скрести-то. Много ли такой железякой нацарапа­ ешь. Передохни пока. Я сейчас... Рабочий, кряхтя, поднялся и пошел к видневшейся неподалеку хозяйственной постройке, откуда вернулся вскоре с лопатой. Титановый, отлично заточенный ее штык, изготовленный скорее всего на бывшем оборонном предприятии, был наса­ жен на короткий, прочный и легкий черенок. Все говорило о том, что сей шанцевый инструмент принадлежит профессионалу. Рабочий несколько секунд целился взглядом в расковырянное Переваловым место, потом вонзил в землю заступ. Действовал он артистически. Перевалов даже забыл на время о своем горе и невольно залюбовался работой. Очень скоро аккуратная могилка с идеально ровными краями была выкопана. Перевалов, встав на корточки, осторожно опустил на дно обувную коробку с телом кота и бросил на ее крышку комок холодной весенней земли. Заступ опять споро замелькал в руках кладбищенского рабочего, и вот уже на месте ямы вырос холмик. Рабочий деловито обхлопал его со всех сторон заступом, и получилась маленькая плоская пирамидка. Он подобрал с земли прут, которым Перевалов ковырял землю, и воткнул его в основание могилки. Потом порылся в карманах, вытащил обрывок черной муаровой ленты, на которой еще различались золотые буквы, и повязал ею, как галстуком, воткнутый в землю прут. — Чтобы знал, где искать, когда проведывать будешь приходить, — сказал он. -— Спасибо, — задрожавшим голосом поблагодарил Перевалов, и его стали душить копившиеся весь сегодняшний день рыдания. Рабочий неловко потоптался и ушел. И снова вернулся. Вместо лопаты в руках у него была отпитая примерно наполовину бутылка водки, на горло которой, как кол­ пак, был надет верх дном пластмассовый стаканчик. — Давай помянем, — просто сказал он, налил до краев и протянул стакан Пере­ валову... 20 Похоронив кота, Перевалов словно завис в невесомости. Ни сидеть, ни лежать, ни ходить не мог. Мыслей в голове тоже не было. Лишь сполохи отрывочных сумбур­ ных видений, в которых мелькали то дочь, то жена, то кто-то из бывших сослуживцев или знакомых, но чаще всего — сын и кот. Иногда являлись они к нему оба разом: кот на плече у сына что-то нашептывал-мурлыкал ему в самое ухо. И оба, казалось Пере­ валову, укоризненно косились на него: что же ты, отец, нас бросил? Мы — здесь, ты — там. И звали: присоединяйся к нам, втроем и веселей, и на душе легче...