Сибирские огни, 2003, № 6

они знали уйму. И если у карточных шулеров всегда в нужный момент оказывался на руках лишний козырь, то у этих магазинных искусников — емкость с тонизирующим содержимым. Чаще всего — водка. И хотя алкать они как истинные специалисты своего дела могли все, что льется, безусловное предпочтение по патриотическим соображениям отдавали национальному напитку. Перевалова поначалу они встретили радушно. С его появлением сам собой замыкался классический треугольник алкогольной геометрии. Однако очень быстро они поняли, что жестоко ошиблись: в треугольник Перевалов не вписывался. Не сказать, что был он непьющ в принципе. Вовсе нет. Позволял себе и в празд­ ники, и на разного рода торжествах — от семейных до производственных. В старые добрые времена любил по выходным литр-другой разливного пивка с вяленой рыб­ кой выкушать. В общем, нормально потребляющим мужиком был. А вот что не нахрюкивался до безумия — это да. И в рабочее время в рот не брал. Последнее обстоятельство новых «коллег» Перевалова, пожалуй, больше всего и покоробило. Еще бы! Пока они где-нибудь в укромном уголочке за мешками приводят себя в чувство, он работает. Уединятся через пару часиков продолжить лечебные процедуры — опять он не с ними, снова ящиками-коробками гремит, таскает-пере- таскивает, маячит перед ними живым укором — водка в глотке застревает. Продав­ щицы на него не нарадуются, зато на них волчицами смотрят, загрызть готовы. Ну не пьешь ты — больной там или малахольный — ладно, хрен с тобой, но чего ж ты, падла, выщелкиваешься, чего ты другим жить не даешь? Ты ж не в лесу один, ты — в коллективе! А коллектив уважать надо. — Тебе бы, земеля, поближе к народу надо быть, — намекнули Перевалову для начала. А когда тот намек не воспринял, стали «делать выводы». В злокозненности они тоже оказались настоящими артистами. То под локоток «нечаянно» подтолкнут, когда Перевалов к прилавку лоток со сдобой несет. Булки, естественно, — на грязный пол. То мимо подставленного Переваловым плеча ме­ шок сахара или крупы опустят при разгрузке. Мешок с высоты борта — оземь, лопается, содержимое рассыпается. «Коллеги» в крик: не мог аккуратнее мешок принять! А то еще какую-нибудь пакость придумают... И старались, чтобы все прилюдно было, чтобы видели все, из какого места у этого вшивого конструктора руки растут. Но, несмотря ни на что, Перевалов не «исправлялся». Однако и бойцы были из тех, кто на полпути не останавливается. Однажды в коробке с дорогим импортным вином не досчитались трех бутылок. Переполох! Продавщицы на алкашей своих косятся. Хотя и на них вроде бы не похо­ же. Во-первых, больше пузыря за раз обычно не берут и пропажу так замаскируют, что долго не хватишься. А во-вторых, не дорос их организм до благородных напит­ ков. Слаще нумерованных портвейнов они отродясь ничего не пили. Так что — алиби! А тут как раз один из «бойцов» заскочил в бытовку за куревом и «случайно» заметил в шкафчике Перевалова эти самые бутылки — стоят три в ряд, рядом с ботиночками, нарядными этикетками сверкают. А еще трезвенником прикидывался, честного изображал!.. Первый раз Перевалов столкнулся с подлостью в таком неприкрытом виде. Надо отдать должное хозяину: не бросился он в милицию, просто тут же рассчи­ тал Перевалова и отпустил с миром. Хотя для оскорбленного подозрением Николая Федоровича мир этот был хуже наказания. 18 Он опять замкнулся в панельном склепе своей «хрущобы» и, пока оставались от расчета в магазине деньги, выходил раз в три-четыре дня на микрорайонный мини­ рынок купить себе и коту рыбы, хлеба и молока, которые здесь были ощутимо де­ шевле, чем в продмагах. АЛЕКСЕЙ ГОРШЕНИН У & Щ НЕСОВПАВШИЙ (АНАТОМИЯ САМОУБИЙСТВА)