Сибирские огни, 2003, № 6

ВЯЧЕСЛАВ СОФРОНОВ Я І ч ЇЇ З к X м її и о, н о 6 Вроде помогло, но неделю назад слег и уже не вставал Василий Павлович. Приходил и немец-лекарь, — тот самый, что помог Ивану освободиться из острога, — но только развел руками, поцокал языком, осмотрев больного, шепнул матери на ухо, мол, помочь не в его силах, и ушел, приняв сунутые в руку деньги. — Да, а ведь крепкий мужик был, Василий-то, — посетовал Угрюмов. Варвара Григорьевна тихо заплакала, утирая слезы концами платка. — Антонина где? — спросил Иван про жену. — Да где ей быть, спит, — как-то неприязненно ответила мать, что не укрылось от Ивана. — Вместе с Катюшей они. Разбудить? — Буди, буди, — ответил Угрюмов за Ивана, — хоть гляну, что за жену крестник мой выбрал, а то ведь я, шаромыга, и на свадьбе-то не был. — Ребеночка она скинула, до холодов еще, — шепнула мать на ухо Ивану, про­ ходя мимо. — Как? — встрепенулся он, но мать уже скрылась за дверью. — Варя, Варя, — послышался со стороны спальни тихий голос отца. Иван спер­ ва даже не сразу узнал его и лишь по знакомым интонациям понял, что он зовет мать. Кинулся в родительскую спаленку и при свете лампадки увидел исхудавшего, пожел­ тевшего лицом отца. Он лежал на высоких подушках, выпростав из-под одеяла руки. Чуть улыбнулся, узнав сына. — Здравствуй, батюшка, — Иван опустился на колени возле него. — Блудный сын вернулся, — попробовал тот пошутить, — нашел свое золото? Когда приехал? — Да вот прямо сейчас... С крестным. — Значит, и он здесь, — попробовал было сесть Зубарев-старший, — тогда дела мои совсем плохи. А думал, выкарабкаюсь. Димитрий, он зря сроду шага не ступит. Коль приехал — помирать придется. — Вы еще крепкий, поправитесь, — взял отца за руку Иван. — И раньше случа­ лось, хворали... И все ничего. Бог даст... — Вот-вот. Бог дал жизнь, а я ее всю и прожил, чуть осталось, — и Василий Павлович тяжело закашлялся, схватился за грудь. В комнату вбежала Варвара Григорьевна, неся в руках кружку с отваром. — Выпей, Васенька, — протянула ему кружку, — не говори много, трудно тебе. — Оставь, мать. Надобно мне перед смертью Ивану кое-что сказать, а то... Кто ему тут без меня подскажет... — Не надо, — в голос повторили мать и сын, но Василий Павлович лишь махнул рукой и тихо попросил: — За священником послать бы... Худо мне, совсем худо, горит внутри все. По­ шли кого, Варь. — Та торопливо кинулась на кухню, причитая на ходу и прижимая к глазам концы платка. Иван увидел, как в спальню заглянули по очереди Антонина и Катерина, но махнул им, чтоб не заходили. — Чего сказать хотели, батюшка? — спросил отца. — Много чего сказать мне надо, Ванятка, да, видать, коль при жизни не успел, то сейчас поздно будет. Ты, знаешь чего, лавку нашу торговую не продавай никому пока... Время нынче такое, что хорошей цены не дадут, а себе в убыток, за полцены, зачем продавать? — Я и не собирался, — не выпуская руки отца из своей, ответил Иван. — Золото свое забудь. Слышишь, чего говорю? — Слышу, батюшка, слышу, — потупился Иван, и хоть имел на этот счет свое мнение, но спорить не стал, понимал: не время. — Ох, грехи мои тяжкие, — снова вздохнул Зубарев-старший, — жалко мне тебя, заклюют худые людишки, ой, заклюют и насмеются еще... — Не посмеют, не дамся! Я им всем покажу еще! — Иван забылся, что он находится возле больного, почти умирающего отца, и волна несогласия с ним, таив­ шаяся давно, долго, вдруг неожиданно прорвалась наружу. Но и Василий Павлович, несмотря на малые свои силы, не хотел уступить.