Сибирские огни № 5 - 2002

убивалась Лида, но тут же просила у Бога прощения за то, что чересчур жадна до чужой души. Она еще до войны знала все и о его институтских девушках, и о трагедии, постиг­ шей его невесту, у нее еще имя такое интересное было, Эсмеральда, кажется. Ой, какая Эсмеральда? Он же про Изабеллу все рассказывал — Изабелла! Знала и о первой его жене Екатерине, актрисе театра, догадывалась и о присутствии еще од­ ной, а может, и нескольких женщин, которые опалили ему душу почище его лица и теперь уже никогда не оставят его в покое. Одно было странно ей, что он по натуре своей не был кобелем каким или, как это красиво говорят, Дон Жуаном. Самый простой парень, мужик, каких тысячи, но что-то в нем было не совсем простое, что- то тянуло к нему даже тех женщин, к которым он сам был глубоко безразличен. Да ему вообще бабы не нужны! — как-то пришла ей в голову шальная мысль, и она так крепко застряла у нее в голове, что со временем благодаря ей Лида успокоилась и вообще перестала переживать по поводу Фединых «бегств» из дому. А с годами он и вовсе перестал отлучаться куда. Ему вполне хватало уединения во время его рей­ сов по Неже, которые занимали иногда несколько недель. Было у него там чего с кем на его теплоходе, не было — Лиду уже по большому счету и не волновало. Зарплата в дом поступает, мужик ухожен, уважаем — чего еще бабе надо? Приласкает иногда, никогда не обидит, слова обидного не произнесет. Одна помощь по дому и зависть от окружающих баб. Да, и сейчас его забрало. Он вышел из дома и побрел в сторону вокзала. На вокзале купил водку, хватило на чекушку, выпил ее из горла, отломил веточку пихты и закусил горько-кислой хвоей. Уже за полночь он попал на какой-то глухой полуста­ нок. Три скамейки, пара домишек, здание станции, как спичечный коробок. Жить не хотелось. Переночевать он решил на скамейке. Но сон долго не шел. Круглые часы уже показывали третий час. Сон, как робкий щенок, боится спрятанной ярости. Фе­ дор усмехнулся, подумав об этом. И тут же размягчился. Лег на жесткие брусья скамейки, подложил под голову кулак и закрыл глаза. Незаметно задремал. Почув­ ствовав на себе взгляд, он открыл глаза и увидел трех парней, усевшихся на соседнюю скамью. Никого больше не было вокруг. Федор закрыл глаза, сдерживая себя, на счет десять внезапно открыл их. Троица была рядом. И один из них уже наклонился над ним. Федор встретил его сосредоточенное лицо коротким прямым ударом, и лицо запрокинулось и упало сбоку вместе с обмякшим телом. Дерейкин сел и стал ждать продолжения событий. Продолжения не последовало. Воинство ретировалось, оста­ вив на полу свою треть. — Сволочи, спать не дадут, — пробурчал Федор. — Вставай, чего лежишь? Вставай, говорю! Ты живой? Пострадавший приподнял голову, мутно посмотрел на Дерейкина. — Что же друзья твои бросили тебя? Не дорог ты им. Как звать-то? — Федор. — Федор. Что же ты, Федор, хотел от меня? Тезка молчал. Федор лег и продолжил: — Это ты напрасно возжелал, я пуст, как и ты. В кармане вошь на аркане. Да блоха на гребешке. А в душу так вообще не советую заглядывать ко мне. Очень не советую! Гл а в а 23. ПОЛКИЛО ПЕЧЕНЬЯ. Однажды в картинной галерее, куда он заглянул по пути на реку совершенно случайно, так как после войны перестал интересоваться живописью, он увидел пор­ трет из кабинета Рамона Карловича. Конечно же, это был другой портрет. Откуда бы гут взялся тот ? Тем не менее Федор не мог оторвать от него взгляд. Он притягивал ВИОРЭЛЬ ЛОМОВ У&Щ СОЛНЦЕ СЛЕПЫХ