Сибирские огни № 5 - 2002

но стоило Маше проснуться, ворона была тут как тут, с криком летала над ней и звала девочку к реке или, наоборот, вглубь острова. А может, и вверх с собой, только вот у Маши пока это не получалось. Маше стало казаться, что она начинает понимать не только поведение птицы, но и ее язык. Когда вороне хотелось просто полетать над бегущей по песку девочкой, она кричала «Кар-кар!», а когда ей было жарко и она не прочь была спрятаться в тени, она переходила на утиный язык: «Кря- кря!» Когда же, по мнению Марфуши, девочке угрожала опасность, она раскатисто кричала: «Кр-р! Кр-р!» Если Маша куда-то пряталась (специально или невзначай), ворона сходила с ума, металась над тем местом, где по ее разумению должна была находиться девочка и отчаянно звала: «А! А! А!» Да и ворона, что называется, с лету поняла Машин язык. Стоило Маше сказать: «Марфуша, вон там собака забре­ ла на пляж», и ворона мчалась навстречу собаке и ругала ту, на чем свет стоит. Федор Иванович думать не думал, что вороны способны нянчиться с детьми. Такую помощницу бог послал! Как-то раз ворона позвала Машу за собой. Девочка побежала следом. Марфу­ ша привела ее к громадной вербе, уселась на ветку и беспокойно раскаркалась. Девочка глядела на нее. Ворона свесилась и, указывая куда-то вниз, кричала: «Там! Там!» Под деревом, в стороне, Маша увидела дохлую птицу. Это была ворона. Пти­ цу, должно быть, кто-то убил камнем, у нее была разбита голова. Девочка подошла к ней и поглядела на Марфушу. Ворона слетела с ветки, на лету коснулась грудью трупа своего сородича и молча улетела. В этот день Маша ее не видела. На другой день Марфуша спала рядом с Машей. Ворона сидела возле девочки, положив голову, как гусь, под крыло. У нее это не получалось, и было забавно смот­ реть, как она старается засунуть голову себе под мышку. Федор Иванович выбрал место тихое, хоть и далеко от причала, и самое чистое. Приходилось идти, погружаясь по щиколотки в песок, не меньше четверти часа. Вроде как вдоль реки, но сушь кругом необычайная! Ни травы, ни деревьев. Песок один. Песок, песок, песок... Еще так трудно было идти, ноги увязали по щико­ лотки. И в то же время слышу, вода журчит, бежит... И все мимо меня! И так получилось, что это же место приглянулось еще пяти-шести отдыхающим, и уже к середине июня все знали друг друга не только по именам, но и по фамилиям, и своим кружком играли в волейбол, перекидывались тарелкой, бултыхались гурь­ бой в воде. Там было обычно два-три юноши и столько же девушек, две-три устойчи­ вые пары не самой худшей поры человеческого времени. Девчата были из педагоги­ ческого, а ребята из медицинского. — Педики энд медики! Медагоги энд педагоги! Вставайте на ноги! Айда купать­ ся! — орал вдруг кто-нибудь из них, и все шестеро летели в упругую воду. Вода от неожиданности взрывалась, и до неба, обдавая летящих чаек, взлетали вопли, брызги и свет. — Подружка? — как-то спросил самый смешливый из компании у Маши, ука­ зывая на ворону. — Лучшая! — ответила та и добавила: — Ее звать Марфуша. Студенты стали называть Марфушу по имени и, протягивая печенье, манить, как курицу: «Цып-цып-цып!» Ворона игнорировала все их призывы и брезговала угощением. Только строго и загадочно глядела на всех. — Гордая! — смеялись ребята и бросали ей угощение. Подумав с минуту, Мар­ фуша ковыляла к печенью. Беззаботный отдых не предполагает тягостных раздумий, поэтому все шло как нельзя лучше. Федор Иванович особо не уставал от своих забот, они сваливались разве что в выходные дни, когда народу прибывало в пять-десять раз больше. А среди недели это были одни и те же отдыхающие да еще залетные гости по командировоч­ ной или по актерской части. Раза два в неделю высаживались на остров пассажиры или туристы с проходящего теплохода. На отдыхающих по путевкам была какая-то своя тайна и круглая печать, которая означала «Строго конфиденциально». В свой ВИОРЭЛЬ ЛОМОВ СОЛНЦЕ СЛЕПЫХ