Сибирские огни № 5 - 2002

— Но это же галиматья! — Это процедуры! — назидательно произнесла «мадам». — Водные? — Все. Довольно! Стандарт уже всеми согласован и подписан. Егор Дмитрие­ вич завтра утвердит, и будете расписывать все гудки! Как миленький! Дрейк покинул кабинет, бросив в дверях: — За пердеж не расписываюсь! — Слушай, кто это такой, твой Дерейкин? Рожа страшная, пиратская!— в тот же день пристала Нина Петровна к Мазепе. — Груб, неотесан! Прямо животное! Как ты держишь его? Мазепа пробовал отшутиться, куда там! — Или я, или «пират»! — поставила она вопрос ребром. — Чтоб завтра же! — Да погоди ты! Кто ж так сразу решает дела? Под Новый год собрались в Доме культуры пароходства. Выступали пригла­ шенные артисты. Пели, танцевали, декламировали, показывали фокусы. Известный циркач на глазах публики съел багор и не побагровел. — Лежат холодные туманы, горят багровые костры. Душа морозная Светланы в мечтах таинственной игры,— читал звучным голосом артист драм геатра Кукундеев. — Жуковский! «Светлана»! — прокомментировала громким шепотом первому ряду «мадам». Дрейк, сидящий позади ее во втором ряду, поправил: — Какая к черту «Светлана»! Это Блок! «Ночь на Новый год»! «Мадам» презрительно фыркнула. Когда Кукундеев в последний раз закатил глаза и затихло перед многоточиями последнее слово Блока, Дрейк встал и на весь зал спросил у актера: — Прошу разрешить наш спор. Нина Петровна Сидорова уверяет, что это «Свет­ лана» Жуковского, а я говорю, что это Блок! — Я сожалею, мадам,— Кукундеев, не ведая того, назвал Сидорову ее прозвищем, — я сожалею, но это все-таки Блок. Вы правы, сударь. «Ночь на Новый год». Он одобрительно чисто символически похлопал Дрейку, как знатоку русской поэзии. Зал, в пику Сидоровой, дружно и уже натурально громко поддержал Дрейка. Дрейк с Кукундеевым указывали друг на друга, зрители аплодировали, а Сидорова покинула зал. Впрочем, вскоре вернулась с припудренным личиком. Как Новый год встретишь, так и проведешь его, говорят мудрые люди. Только не все идет их молитвами. Еще одно столкновение с «мадам» у Дрейка произошло в приемной Мазепы в конце января. Капитан ждал, когда из кабинета выйдет диспетчер, чтобы согласовать вопросы партхозактива, выносимые на конференцию. Дрейк, как секретарь партор­ ганизации управления пароходства, замещал попавшего в больницу секретаря парт­ кома, поскольку не было и командированного на учебу в Москву зама по оргвопро- сам. Мазепа пригласил его на десять тридцать, Дрейк пришел за пять минут до назна­ ченного. Надо было отдать Мазепе должное: он был пунктуален во всем. В кабинете был диспетчер. — Федор Иванович, а почему вы занимаетесь этими вопросами? — поинтере­ совалась Зина, хотя прекрасно знала диспозицию пароходства на каждый день. — Выбит партком и закрыт. Вот повесили на меня подготовку. Думал отдохнуть недельку. Тут зашла Нина Петровна и, ни слова не говоря, прямиком к двери кабинета, и уже взялась за ручку. — Товарищ Сидорова, здесь очередь! — окликнул ее Дрейк. «Мадам», не отпуская ручку, повернула к нему свое белое лицо и снисходи­ тельно ухмыльнулась. А потом, вскинув голову, зашла в кабинет. В проеме дверей только дернулся обтянутый брюками зад. Дрейк посмотрел на секретаршу. Та вздох­ нула. ВИОРЭЛЬ ЛОМОВ ¿¿Шу. СОЛНЦЕ СЛЕПЫХ