Сибирские огни № 5 - 2002

казаться реальным и выполнимым. Оно было вот, протяни руку — и коснешься его! Еще чуть-чуть, еще чуть-чуть. В боксе он первое время находил успокоение, так как пропускаемые им удары в буквальном смысле выбивали ему дурь из головы, но чем больше и скорее он учился этому непростому занятию, тем сильнее разочаровывался в нем. Нет, конеч­ но же, это прекрасно уметь постоять за себя. Быть самым сильным, самым неза­ висимым, но удары по голове загоняют всего тебя вовнутрь. А изнутри не увидишь мир. Путешествия — вот о чем мечтал Федор. Но путешествовать не за нокаутами и медалями, а просто так. Он мечтал бороздить мировой океан, он мечтал побы­ вать там, где не ступала еще нога человека, он мечтал водружать флаги СССР всю­ ду, где они еще только не водружены. Он даже вступил в городское географическое общество. Сначала к нему там отнеслись несерьезно, но когда он рассказал о том, что знает все о пиратах, и в подтверждение принес список книг, прочитанных и переведенных (!) им на трех языках — удивлению председателя и секретаря обще­ ства не было границ. Через месяц уже Федор сделал три доклада о пиратах, английс­ ких, испанских и португальских колониях и, отдельно, о Фрэнсисе Дрейке. А еще через полтора месяца его пригласили на радио и он там сделал две получасовые записи. Когда Федор вернулся с чемпионата страны серебряным призером, он стал в городе на пару недель знаменитостью. Знаменитость отличается от простого чело­ века фосфоресцирующим покрытием, а когда это покрытие захватают руками или глазами, то и не отличается больше ничем. Так и у Федора через полмесяца все опять вошло в свою колею. В Воронеже у него состоялось несколько встреч с болельщиками, после кото­ рых он не находил себе места, словно обманул всех. То, что он занял не первое место, а второе, Федор воспринимал поначалу как случайность. Но прошел месяц, и он ясно понял, что проиграл не первенство и чемпионский титул, а проиграл самого себя. Судьба дала ему шанс, а он взашей прогнал свою удачу. Федор с досадой понял, что причина его поражения одна— отсутствие своей жизненной позиции, стержня, который может остаться от человека один, как меч Дон Кихота, но это и будет сам человек. Нельзя не иметь этого стержня даже в самом малом. Даже чихнув, ты утрешь нос либо рукою, либо платком. Вот ведь тот же Дон Кихот— что главное в его облике? Разве только то, что он напоминает собственное копье? Разве только то, что он такой же доходяга, как Росинант? Нет, главное в нем — меч в его руке! Главное — рука, которой, хоть отсеки ее, он будет поднимать меч во имя торжества справедливости! Почему же моя рука не била резко и прямо? Не била снизу и сбоку? Не била, чтобы доказать и «хрячку», и тем, кто за ним, что ей нипочем никакие угрозы? Он был раздражен и не искал больше встреч со старыми друзьями, не жаждал новых знакомств. Если раньше его тешило и забавляло то, что он не такой, как все, теперь его это только угнетало. Он вдруг понял, что человек сам себя выделить из круга людей не может, да и не имеет на то права. Но если ему отпускается это откуда- то свыше, как подарок, то никак нельзя сомневаться в том, что делаешь, и совсем уж нельзя делать что-то вполсилы! — Что же ты не заходишь?— попрекали его знакомые. — Зазнался, приятель! Девушки на него тоже обижались. Сперва они досаждали ему, но потом пере­ стали искать с ним встреч. Крайне обидчивые создания, так как заняты исключитель­ но собой. Воскресным утром ни свет ни заря к Федору нагрянула Лида. Она ловко мино­ вала дрыхнувшего при открытой двери вахтера. Проскользнула к ребятам, огляде­ лась. Все еще спали, торчали во все стороны пятки и макушки. В открытом окне зеленел сквер. Девушка отхлебнула из графина воды, содрала с парней одеяла и обрызгала их водой. Потом с хохотом стала прыгать с кровати на кровать, увертыва­ ясь от неуклюжих объятий. — Сволочи! Сколько спать можно! — вопила она. ВИОРЭЛЬ ЛОМОВ СОЛНЦЕ СЛЕПЫХ