Сибирские огни № 5 - 2002

ВИОРЭЛЬ ломов — У нее вон спроси!— крикнула ведьма и с треском закрыла дверь. X Дерейкин вспомнил, что когда в помещение залетает птица — это к неблагопо- 3 лучию. Оттого бабка, видно, и переполошилась, подумал он и еще раз постучал в ш дверь вагончика. ^ — Чего тебе? ш ■—Отдел кадров. ~ — Я же сказала: у нее спроси! — У кого?— Дерейкин посмотрел на ворону, усевшуюся на дереве напротив, и — Вон, у девчонки! Бестолочь. Ослеп, что ли? Все слепые какие-то, глухие, и все в ^ отдел кадров прут! Инвалиды, ёшь корень!— с треском бабка захлопнула дверь. Тут Федор заметил маленького роста женщину. Та чистила на плоском камне ' л рыбу. Рыба, видимо, подсохла, и женщина яростно драла ее большим ножом. — Вы отдел кадров? — Я, — выпрямилась женщина, но от этого выше не стала. — Вы рыбку-то смочите, легче пойдет, — посоветовал Федор. — Это тебе не бабу драть, смочи! — оборвала его женщина. — Чего надо? — Это, наверное, ваша мать в вагончике? — Моя «вашамать». А что? — Да нет, ничего. Она порекомендовала мне обратиться к вам. — Порекомендовала? Ладно, подождите минутку, — смилостивилась женщина и, окунув окуньков в воду, дочистила их. — Так, значит, к нам, — женщина вытерла руки о передник и взяла документы Дерейкина. — На самоходку? Дерейкин, значит, Федор... Вот тебе, бабушка, и ваша мать! Дерейкин? Ты, что ли, Федька? Вот не узнала бы никогда! Где лицо так обжег? Меня-то не забыл? — женщина подбоченилась, вздернула кверху носик. Дерейкин узнал страшную хохотушку Лиду, даже не из прошлой, а позапрошлой, бог знает какой, институтской еще жизни. Ко лбу ее прилипли рыбьи чешуйки. — Лида! — Узнал, сволочь! — Лида топнула ножкой и крутнулась на месте. — А я все та же, оторви да брось! — Да вижу, что та же. Ты-то та же, я вот гаже. — Пошли в помещение, записать надо и печать поставить. — Мать не попрет? — Не попрет. У нее там другая комната. — У, так у тебя тут апартамент! — А как же! Госслужба! Женат, Федя? Жена-ат... Идети есть? Е-есть... Сыночка Коля. Давно женат? — Второй год. — Когда ребеночка-то успел наклепать? Приемный, что ли? — Родной. — Рассказывай! Ты тогда не его делал. Ты тогда другим занят был. — Лида, мне не хотелось бы омрачать радость нашей встречи грубостью. — О, извините, извините! Покорнейше приносим извинения. Блока по-прежне­ му читаете или уже без него? — Пока с ним. — Похвально, похвально... Поматросили и бросили, поматросили и бросили... Вот вам, Федор Иванович, документики. Пойдете теперь вон туда, все время прямо, налево не надо. Там вас определят, куда надо. А со мною все, конец— делу венец! — Зря ты так, Лида, зря. — Ладно, ступай. Плохо будет, заглядывай. Глядишь, по старой памяти и не прогоню. — Лоб оботри. Отойдя шагов на двадцать, Федор оглянулся. Лида смотрела ему вслед, а из приоткрытой двери вагончика выглядывала старуха. Федор помахал им рукой. Его