Сибирские огни № 5 - 2002

ВЛАДИМИР ШАПОШНИКОВ ЭТОТ ВЕЧНЫЙ «ПОЛОВОЙ ВОПРОС» ожидания. Большинство советских людей, отрекшись от религии, отринули за одним и общепринятые нормы морали и нравственности. «Простота нравов» и «свобод­ ная любовь» пошли гулять по всем городам и весям. И о том, как все это пошло и постыдно выглядело, мы можем судить по многочисленным художественным про­ изведениям той поры. Вот наиболее яркий пример. В 1926 году очень популярный в то время писатель Пантелеймон Романов опубликовал рассказ «Без черемухи», вызвавший целый шквал споров и дискуссий. Суть этой короткой новеллы такова. Девушка-студентка потеря­ ла невинность, в чем откровенно признается своей подруге и подробно описывает в письме, как все произошло. Парень, тоже студент, привел ее к себе в общежитие, где все было грязно, неприбрано («На полу валялись неподметенные окурки, клочки бумаги, на окнах — грязная неубранная посуда, бутылки из-под масла, яичная скор­ лупа...»), и впотьмах, второпях, боясь, что с минуту на минуту могут прийти товари­ щи по комнате, повалил ее на кровать... Словом, произошло все грубо, по-скотски, «без черемухи». И именно это боль­ ше всего и ранит, и коробит соблазненную девушку, которая, ничуть не жалея о своем «падении», не проливая ханжеских слез по утраченной невинности, задается только одним вопросом: почему люди так грубы, циничны, бесстыдны, почему ве­ личайшее таинство жизни ими превращено просто в «акт», приравнено к обычному физиологическому отправлению? «Любви у нас нет, — пишет она своей подруге, — у нас есть только половые отношения, потому что любовь относится у нас к области «психологии», а право на существование у нас имеет одна только физиология. Девушки легко сходятся с нашими товарищами-мужчинами на неделю, на ме­ сяц или случайно — на одну ночь. И на всех, кто в любви ищет чего-то большего, чем физиология, смотрят с насмешкой, как на убогих или умственно поврежденных субъектов». Разврат, половая распущенность, проституция (кстати, легализованная в годы нэпа) достигали таких масштабов, что сам Владимир Ильич вынужден был даже выступить публично с осуждением модной в ту пору теории «стакана воды», кото­ рая утверждала, что всякому нормальному человеку совершить половой акт (неза­ висимо с кем, когда и где) все равно, что выпить стакан воды. Однако «свободная любовь» оказалась куда сильнее любви к вождю революции и мирового пролетари­ ата, и все снова пошло своим чередом. Больше того, появились умники, попытавши­ еся подвести под разврат и половую распущенность марксистскую базу. К примеру, некий Леонид Совли в 1928 году издал книжку с герценовским на­ званием «Кто виноват?», где развивал следующую теорию. По его мнению, склон­ ность к сексуальному разнообразию заложена в самой природе человека. Ведь пер­ вобытные люди были абсолютно свободны в выборе партнеров и партнерш для удовлетворения своих половых нужд. Каждую весну, когда наши пещерные предки получали возможность отдохнуть от тяжких трудов по добыче пропитания, наступал «малиновый сезон», в течение которого дозволялись беспорядочные половые свя­ зи. И это, считает автор, было вполне естественно и разумно, поскольку каждый человек как бы инстинктивно искал оптимальный вариант для продолжения рода, осуществлял на практике принцип полового подбора. Но потом появилась частная собственность, затем эксплуатация, классовое расслоение, и господствующие верха выдумали институт семьи — исключительно ради того, чтобы собственность пере­ давалась по наследству. Отсюда вывод: долой семью как порождение эксплуататор­ ского строя, и давайте возвратимся к нормальным, «бесклассовым» половым сно­ шениям. Я не ставлю себе цели писать «историю нравов» советского общества, не наме­ рен вскрывать истоки и прослеживать перипетии распространения в нем всевоз­ можных порочных явлений. Я всего лишь навсего хочу напомнить, что всякое нега­ тивное явление корнями своими уходит в прошлое, и «авторы» его — не только нынешние политики, идеологи, советники президентов и прочая господствующая верхушка, но и руководители страны всех предшествующих периодов, в том числе и те, которые, в силу личных своих качеств, никак вроде бы не могли быть к сему причастными. И как ни грустно, ни тяжко об этом писать, но даже гениальному Ильичу ни разу не пришло в голову, что, уничтожая религию и ее служителей, он уничтожает