Сибирские огни № 5 - 2002

поэзия Нинель СОЗИНОВА «Я СЕРДЦЕ ЧУВСТВУЮ...» НЕМИНУЧАЯ ЧАША Все готовней горькая слеза, беззащитней сердце и тревожней... Все короче, стало быть, стезя — виден край. И дотянуться можно до него, слабеющей рукой сбрасывая горсть сырой землицы другу вслед. Обычай уж такой заведен, чтоб ощущать сторицей: никому ничем не откупиться от нее, от чаши роковой. КОНЕЦ СВЕТА Объяснить я тебе не сумею, потому что не знаю сама — я ли боль, как младенца, лелею, иль она меня сводит с ума. Только знаю: мы с ней неразлучны от вчера до потом... А потом — краткий всплеск и— молчанье уключин над упавшим истертым веслом. Смолкнет ропот неблагополучий, излиняет и радостный цвет, потому что лучистый и звучный где-то все же кончается свет. Будет проще древесной лучины предназначенный света конец— только тесный приют домовины, черной лентой повитый венец. Ни печали, ни боли, ни муки. Может, вскинутся ветры окрест. Да раскинет беспалые руки бессловесно-бесчувственный крест. Вот и все. Отгостила и нету. Прожила, как сбежала с крыльца... А другого у светлого света Никогда не случится конца. СТРАХ Не веришь? Пусть. Но мне твое участие что в крайний час живительный глоток, вдох воскрешенья, хрупкий лучик счастья, всей радости прерывистый исток. Не веришь? Ладно. Только я же знаю, что не сгорю, не потону во мгле, покуда ждет тебя душа живая — ее один ты держишь на земле. Уж так тепло и так светло с тобой мне, что сам собою вспыхивает страх: вдруг да вернется то, что горько помню — рассыплется мой хрупкий лучик в прах. Вдруг повторится (вновь не взвижу света) какой-то бред про «тягостную бредь»... Коль есть он, Бог, он даст мне умереть чуть-чуть пораньше чем случится это.