Сибирские огни № 5 - 2002

об отверженных смолк разговор Опрокинута ступа вверх дном. Вместе мы в двадцать первый, Victor, век шагнули с гурьбой и гуртом. Нет, не враг я. Средь белого дня, покалеченный трогая стул, подозрительно так на меня, исподлобья бродяга взглянул. Не соперник, бог даст, я ему Этот горб, этот взгляд «изнутри»... Точно! Вспомнил! встречались тому лет семьсот в Noter Dame de Pari. * * * Младенец, ангел... Ясный, голубиный взгляд. В золотисто-пепельном сиянье волос волнистых — чистый беспорочный — лубочный (в этом-то и прелесть) облик. Как будто на дореволюционной рождественской открытке херувимчик. Ему — нет ей — ну годика четыре на вид. Хотя весьма условен возраст небесного созданья. Но земное происхожденье выдает фигурка в полуспортивном светлом трикотаже с аляповатым штампом: World for children. Слегка робеет, но подходит незаметно, как будто между прочим, — ближе, ближе, — к нам, пьющим пиво, сквернословящим, курящим. Не бойся! Чем бы угостить? Остатки чипсов — хрум-хрум — в хрустящем масляном пакете. У одного из нас дежурная конфета в кармане оказалась (Гумберт хренов). Еще шажок. Но, угостившись, не уходит. Ресницы долу и смущенно ножкой водит туда-сюда по стеклышкам, окуркам, по земляному мусорному слою, оставшемуся от мужских (да и не только) компаний, отдыхавших здесь культурно. Ах, да! Хмельные недогадливые дяди! Ни жареной картошкой, ни печеньем не соблазнить уже. Дитя косится на плавные зеленые изгибы пустой бутылки в скользкой свежей пене. Не бойся! Ну иди сюда, бери же... ОЛЕГ КЛИШИН -¿Ш ъ «ЧУТКИМ СОН ЧЕТВЕРОСТИШЬЯ...»