Сибирские огни № 5 - 2002

НИКОЛАЙ ВОЛОКИТИН зйСм , ПОСЛЕДНИЙ ЧАЛДОН Никто не произнес ни звука им вслед, никто не шевельнулся, лишь одна буфет­ чица Серафима тоже молча плеснула себе в стакан пива и махом сглотнула. — Ух, как я порой ненавижу свою интернациональную рожу! — пожаловался Анатолий, когда стал приходить в себя и мы повторили заказ. — Обязательно куда- нибудь вляпаюсь. Муторно, Коля! — Однако сам же хвастался, — возразил я ему,— что вид твоей рожи чаще приводил к приятностям и обоюдной симпатии. — Но одна такая стычка с подобными психами заглушит десятки достойных во всех отношениях встреч. — Между прочим, — сообщил я ему, — с сородичами этих бескомпромиссных товарищей мне довелось жить и работать еще в пятьдесят пятом году, когда в Восточ­ ном Казахстане практику проходил. Нормальный вроде народ, за исключением от­ дельных нюансов... — Да при чем здесь народ? — опять рассердился Толян. — Народ, народ! Отку­ да ты знаешь народ? Гриня Нечипоренко — это тоже народ? — Ну-у... — я не знал, что ответить, да и вообще стоит ли отвечать. — Денек нынче! — сплюнул Толька с губы изморозь кружечной пены. И вдруг, что-то удумав, позвал: — А пошли-ка, брат Николашенька, к Никанору! Давненько я его не видал. Говорят, совсем сдал старик, как и моя Пелагея Пантисовна. — О чем речь, Анатолий! Я готов был идти с ним сейчас хоть куда, понимая его состояние. Знал по себе: подобные стрессы оставляют долгую тягость в душе. Не в характере здорового нор­ мального человека с кем-то ругаться, изводить себя нервным отчаянием, даже с прохвостами. После наступает такая тоска, такая безысходность раскаяния, что бес­ сонные ночи становятся уже не ночами, а адом... Никанор Антипадистович сидел, прислонившись к теплой печи, и забавлялся кедровыми орешками. Брал их из сита по одному и разбивал на столовой доске специальным маленьким молоточком. — Дак здорово-здорово, однако, паря-холера, ребята! — бодро приветствовал нас весь засветившийся Полутыкин. — Проходите, садитесь, будьте как дома. Сроду не гадал и не чаял, что удосужите... А я все один да один. Дочь с зятем то в лесу, то на даче. Ха-ха! И напридумывали же нонче чудес! Живем вроде в своих деревянных хоромах, а туда же — дачи-раздачи, как у тех, что в бетоне да в кирпиче обитают. Закатятся на неделю-две, а тут сиди и кукуй. Да хоть и явятся, у них свои дела и заботы: то варенья-соленья, то ремонт, то еще чё-нибудь. Внук обещал на побывку приехать из области, дак опять жена не пустила, к теплым морям за собой повезла. Так и живем. Свои уезжают, чужими хоть пруды запружай... Никанор Антипадистович, как и все глубокие старики, долго пробывшие в оди­ ночестве, говорил и говорил без умолку, жаловался беззлобно на неуют и, вероятно, долго бы еще не остановился, если бы его не перебил Анатолий: — А чего орешки-то молоточком колотишь? Проблемы? Я же тебе в свое время добрые протезы организовал. — Дá нету-ка, милый, проблем! — разулыбался дед Никанор. — Просто без малого девяносто годочков уже, а это не девятнадцать. Сам же учил: береженого Бог бережет. — Вот молодчина! — просветлел в похвале Анатолий и повернулся ко мне. — Все бы мои друзья-приятели были такими аккуратистами! Это он к тому, что я постоянно нарушал его советы и предписания: то сразу же после горячего чая стакан ледяной воды хватану, а то и вовсе пробку с бутылки налажусь зубами сорвать. — Та-а-ак! — прищурился на нас проницательный и мудрый чалдон, буравя колкими глазками то одного, то другого. — А у вас чё-то не совсем благополучно в душонках. Хмарные вы какие-то изнутри, хотя и слышу, что выпили малость. Совет какой надобен? Или просто сердечного понимания ищете?