Сибирские огни № 5 - 2002

До чего же приятно забраться в тесную, сделанную своими руками скрадушку! Будто окунаешься в детство... Но поблаженствовать мне не доводится. Ш-ш-ш-и-и-и!— слышится на воде. И я вижу метрах в тридцати от себя стайку ранних по времени для пролета неизвестно откуда взявшихся крохалей. Прикладываюсь — шар-р-рах, шар-р-рах из обеих стволов. Но или у меня от волнения руки трясутся больше, чем надо, или прутики помешали, только утки не­ вредимо срываются и мчат вдоль курейки в сторону, где расположился Турпан. Раз­ досадованный, я вылетаю из своего шалаша и недоуменно смотрю им вслед. Бум! — раздается в двух сотнях метров от меня коротко и негромко. Два крохаля, как подкошенные, кубарем кувыркаются вниз. — Спасибо за услугу, родимый! — поднимаясь над кустами, кричит мне Толян и идет за добычей. Я молча забираюсь обратно в скрадушку. Над озером воздух начинает густеть, а вскоре и вовсе становится мышиного цвета. Все вокруг приобретает очертания фантастической нереальности. Деревья начинают походить на темных таинственных великанов, кусты— на животных, вода — на свежий срез жирной пашни. Бум! — опять слышится сбоку. Я таращу глаза, напрягаю слух в надежде увидеть или услышать над головой уток, но Толькины недобитки почему-то в мою сторону лететь не желают. Бум! — снова. В душу забирается сосущая, тягучая, как паутина, тоска. Мне уже и не в интерес такая охота. И тут я слышу, как на озеро тяжело опускается пара матерых. Я не вижу уток, не отличаю их от кочек и пучков болотной травы, стреляю просто в отблеск расходя­ щихся волн и чувствую, что попал. Одна дичина, правда, с шумом срывается, но другая, хлопнув по воде раз-другой крыльями, затихает. Подхватываюсь, лечу в озеро — благо, что по колено, — поднимаю добычу. — Ну! С удачей, что ли? — тень Толяна маячит рядом с моей скрадушкой. — С удачей, с удачей! — отвечаю счастливо. — Ты-то, чую, полно настрелял? — Пару крохалей и пару чирчишек. — А я хоть одного, да зато крякаша! — Ну-у! Так это же ты! — язвит по привычке Толян и торопит: — Давай-давай, выбирайся из хляби своей:, да потопали... Едва добрались до бивака, занудил мелкий дождь. А у нас ни палатки, ни полога, да и дров не удосужились заготовить заранее. Хорошо, что на берегу Оби, в заво- дюшках, всегда полно плавника, костерчик запалили в мгновение, а через полчасика поспела и похлебка из концентрата. Я с видом фокусника вынул припасенную еще в городе поллитровку. — За нашу добычу! — А вот это излишне,— предупредительно огрызнулся Толян.— Терпеть не могу выпивки на рыбалке-охоте. Выпивка на промысле всегда нехорошим чревата. Однако кружку подставил, и подставлял ее в течение ужина исправно до тех пор, пока бутылка не опустела. А вскоре мы, не поговорив даже вволю, как это случалось обычно, укрылись, кто чем мог, и настроились на сон прямо на песочке и прямо под дождичком. Мой чалдон сразу же засопел, как сурок. Мне же не спалось, не дремалось. Что-то мучило меня, не давало покоя, но.что — я никак не мог взять в толк. К тому же, муторно щипало от влаги то лицо, то руки, то шею. Потом стало отдавать сыростью и под боком, потому что дождь все расхо­ дился и расходился, он уже не моросил, а сыпал горохом. И тут меня «пронзило», как иногда выражался Толян. Поскольку мы рассчиты­ вали пробыть на острове почти пару суток, то кроме патронов взяли с собой еще и НИКОЛАЙ ВОЛОКИТИН ПОСЛЕДНИЙ ЧАЛДОН