Сибирские огни № 5 - 2002

НИКОЛАЙ ВОЛОКИТИН 5 ^ 4 ПОСЛЕДНИЙ ЧАЛДОН — Может, поехать домой? — сказал я, чтобы хоть что-то сказать. — И не подумай! -— грозно молвила Пелагея Пантисовна. — Сейчас я тебе у печки на твоей любимой лавочке постелю, и почивай на здоровье. Я не помню, как разделся, как лег, как уснул. * * * В горнице было солнечно, ярко до звона, когда Толька рванул с моих плеч одеяло. — Эй, представитель интеллектуального мира, подъем, уже десять часов. Ну и здоров же ты дрыхнуть! — он светился не меньше утренних окон, играя щедрой таинственно-счастливой ухмылкой, и в мгновение, несмотря на похмельное состоя­ ние, заразил меня давно не испытываемой, почти детской праздничной радостью. — А ты знаешь, чего я удумал? — Толька энергично потирал могучие руки. — Нынче воскресенье, завтра у меня прием лишь с двух часов дня. Давай рванем на Трехустье, на островок один, ты не знаешь... Есть там одно укромное, но богатое озерцо. Я как раз сеть связал зимой новую, опробуем... — Д ао чем речь, дружище? Я и сапоги резиновые на всякий случай с собой прихватил. — Молодец! А через час мы уже спешили по древней улице на стрелку, к месту слияния одного из рукавов Кети с протокой Оби. Земля после дождя сверкала, как старинный, начищенный золой самовар. Каждая былиночка под ногами, каждый листик на топо­ ле играл ослепительными влажными искрами и пронизывал воздух острым младен­ ческим ароматом. Вот и вода, вернее, две воды. Одна, кетская, темно-коричневая, на вид густая, неповоротливая; другая, та, что в Оби, светло-желтая, с прозеленью, едва не салат­ ная, быстрая, легкая, норовистая, будто живая. Две струи не сливаются, не переме­ шиваются с ходу, они долго еще, очень долго, так и текут наособицу, двумя разно­ цветными лентами-полосами. На отлогом илистом берегу, подковой обнимающем сразу обе реки, масса пе­ ревернутых вверх дном неводников, обласков, лодок, низенькие будочки для хране­ ния весел и прочего скарба, грубые, с ножками крест-накрест, разделочные столы, дощатый, под железною крышей, засолочный пункт— это исконная пристань рыба­ чьих посудин, место сдачи-приемки улова, главная площадь коренной части населе­ ния поселка. Налево, в сторону Оби, сразу же тянутся соры — просторные в трепе­ щущем мареве заливные луга; справа, тоже сразу же, громоздятся, чуть не обрыва­ ясь в Кеть, пузатые штабеля пиломатериалов Кетского лесозавода. Ничего не изменилось за четырнадцать лет, и у меня подступает к горлу комок, точно так же, как он подступил недавно при моей долгожданной встрече с матерью, с сестрами. Милая, родная до стона земля! Толька отмыкает один из обласков, мы сталкиваем его на воду, садимся — я вперед, он в корме, как и положено хозяину, капитану, — отчаливаем и начинаем дружно, в такт двигать легкими чалдонскими веслами, в лопастях загнутыми, как клюшки. По одну руку медленно, но уверенно проплывают службы лесозавода с его ухающими в цехах пилорамами, с болиндерами. эстакадами и табарами круглого леса; по другую— сплавщицкий, ежегодно по весне затапливаемый поселочек Рейд, потом за отвалами срезки еще один такой же поселочек, Шпальный. И вот, миновав речной поворот, мы сразу же, как в омут, окунаемся в первозданный мир блеска и зелени. Вокруг только лес и вода, только тишина и солнце, только белобокие чайки на отмелях да коршуны над головой. Кеть здесь, как размочаленная веревка, разделяется на несколько жил, в которых очень даже немудрено заблудиться, но Толька беспечно и уверенно гонит обласок