Сибирские огни, 1927, № 6

— Смотри, брат! цыплят по-осени считают.—Сидор покосился на него и с гордостью мотнул головой вверх. Федор уходил под гору, не оглядываясь. Через два дня вечером приехал к Сидору незнакомый Федору человек. Черное морщинистое лицо и впалые глаза, с лучистыми глубокими морщинка­ ми вокруг, выдавали его за мастерового. За тесовой перегородкой шебаршал тихий разговор. Федор поставил скамью к стенке и лег на нее. Сдержанно переводил дыхание, прислушивался. В узкие щели перегородки пробивался шопот: — Завтра утром, товарищ Копейкин, соберутся мужики урядника су­ дить, тогда и можно будет поговорить. Только не говори, что ты—большевик» а то разорвут на куски. Недавно был эсер из Горного союза, натравил кре­ стьян на большевиков. Оттого, говорит, товара нет, что большевики раз­ грабили. Федор улыбался в скуластое лицо. — Посмотрим... как вас встретят наши мужики. До полночи тихий шопот, как шебарчанье тараканов по щелям, тянулся из-за перегородки; до полночи, не шевелясь, лежал на скамейке Федор. Окна старой школы были закрыты, возле них ходили мужики в шабур- ных пиджаках, на которых висели медные бляхи сотских и десятских с огром­ ными двуглавыми орлами по средине. Просторная ограда школы заполнялась народом. Человек, приехавший из города, остановился у ворот ограды: — Это что так шумят мужики? Мосей Данилович ответил: — Урядника, парень, поймали вчера, судить хочут сейчас. Человек закусил черный колючий ус. — А что ему будет?—спросил он. — Чо присудят, то и будет. Старшина нерешительно подходил к толпе. Со всех сторон летели рез­ кие выкрики: — Давай сюда кровопивца! Он меня три дня в каталажке держал. — Разорвем, как котенка. Подай урядника! — Защищаешь собаку?!.. Спасать вздумал?! — Подай, а то самого... Приезжий поднялся на крыльцо школы. Прокашлявшись, крикнул на всю ограду: — Старички! так нехорошо. Хоть царя нет, а власть все-таки суще­ ствует. Суд есть. Нельзя человека трогать до суда: от людей нехорошо и от бога грех. Может, он не виновен. Ему что приказывали, то он и делал. — Без тебя знам,— кто-то крикнул из переднего ряда. Грозная волна злобы мужицкой, припрыгнув вверх, рассыпалась на мел­ кие брызги. Но где-то там, вдали, уже начиналась мелкая рябь, подгоняемая слабыми всплесками волн, возникших на противоположной стороне. Мосей Данилович заметил это. — Меня, старички, спекчи ладите? Начальство узнат—завинит,—го­ ворил он. — Ну, завинит. Сам народ это... Народ может... Слобода сейчас,—голос кричавшего ослабевал. Копейкин, нагнувшись, шепнул на ухо Мосея: