Сибирские огни, 1927, № 6

Из кути ветром порывистым, шелестя юбками, влетела в горницу Кате­ рина. Русые волосы ее выбились из-под серого платка и маленькими моточка­ ми легли на темные дуги бровей, синие глаза полыхали яростью. Она остано­ вилась около Феклисты, топнула голой пяткой так, что в шкафу звякнула посуда, руками бока подперла и вызывающе качнула головой из стороны в сторону. — Ты видела?.... Ты меня поднимала?.. Свидетельницей была при таком деле...— из рта ее летели мелкие брызги.— Гнида ты паршивая! — Да, знаю, знаю... не отпирайся,—выпятив худую грудь, Феклиста бро­ силась на Катерину, как растопырившаяся курица на коршуна, лицо ее царап­ нула.— Глаза выдеру! На полной щеке Катерины мелькнули белые полоски и тотчас же поте­ рялись в густом румянце. — Ах ты, тварь поганая!—Толстые пальцы Катерины вцепились в ред­ кие рыжие волосы. Она крутнула маленькую женщину вокруг себя и, топнув ногой, отскочила в сторону. Федор сидел на кровати. Побалтывая волосатыми ногами, ехидно похо­ хатывал. Феклиста упала к порогу, пронзительно, как пойманный зайчонок, заревела: — Караул! Убили! — Покричи еще!—рявкнула Катерина. Федор, покачиваясь из стороны в сторону, будто брел он по палубе в качку, подошел к жене, взял ее за руку, поднял на ноги и озлобленно про­ шипел: — Замолчи! — Федя, неужели я тебе не жена! Чем я хуже? Чем провинилась?—ру- кавол! рубахи Феклиста вытирала слезы. — Перестань, говорят!—Федор огромной ладонью сжал плечо ее, отта­ щил в соседнюю комнату и оставил на кровати. — Решу... то себя, то ее. — Можешь. Катерина сидела против зеркала, смотрела в светлые глаза полнолицей женщины и, грозя пальцем, говорила с укором: — Ты виновата, ты всю семейную жизнь разбила. Как тихо и спокойно было, а сейчас... И та Катерина крутила головой: — Нет, я не виновата. Кто-то другой виноват. И так три года жила без мужика... Будет. И Катерина, которая смотрела на нее сейчас открытыми и голубыми, как майское небо, глазами, говорила спокойно: — Взяла бы другого... чужого. — Старичонка? Тьфу! Без любви-то и это плохо... В первую минуту ничо, а потом противно. А тут любовь. — Грешно любить брата мужа. Как розовое облачко по чистому небу, проплыла по лицу ее теплая улы­ бочка,—будто смеялись не губы ее, а сердце и глаза. — Любить не грех. Она закрыла глаза и перед ней, виновато согнувшись, прошла та, другая Катерина. — Так мне на роду, видно, написано, что любить чужого... Любила буду любить. Любви нельзя перечить, пойдешь против—сама себя решишь. Любовь не репка, ее не выдернешь.