Сибирские огни, 1927, № 6

Странное ощущение еще усилилось, когда кто-то дернул отделкому рукав, и незнакомый, нечеловеческий голос прогудел в тишине: — Ну, что, Илья Карпыч, поверили мне теперь?.. Люди тревожно задвигались, а Ильке показалось, что они прут на него и давят его вбок, вправо, к стене. «Очевидно, порошок не чист»,—отодвигаясь от людей, сообразил Илька и подумал, что надо сделать выдых, итобы освободить проход воздуха в маску. Но едва он раскрыл рот и надул резину, как она ослабела, и распла­ вленное олово залило грудь. Илька покачнулся. Люди закружились перед ним, и в этом вихре завертелся и отделком. — Остановитесь! Остановитесь!— в ужасе застонал Илька, но голос осекся, кричать стаж) нечем. Вместо голоса из груди будто вырывались стекла и резали горло в куски. Сердце ухало короткими ударами и ломилось в грудь, потом начало стыть, и огромное красное пятно загородило людей и сумрак, и тот светлый клочок сознания, который еще мерцал в голове. Тогда неизвест­ ная неимоверная сила рухнула на Ильку. Он закачался и, скошенный, отяже­ левшим лбом торкнулся в настежь распахнувшуюся дверь, под ноги взводному,, пришедшему сказать, что время испытания кончилось. Заиграл тревожный сигнал. Бойцы выскакивали из камеры, спотыкаясь о валяющегося Ильку, и поспешно, не дожидаясь команды, срывали с себя маски. Илька хрипел. От камеры его оттащил взводный. Санитары смахнули маску и влили отделкому в горло лекарство. Тогда утих кашель, осмысля­ лось лицо, заходила в равномерном дыхании грудь, и, наконец, выплюнув из горла кровавый ком, Илька встал и отдал подбежавшему ротному честь. — Маска... оказалась... действительно худой,— прихватывая грудь и сдавливая новые приступы кашля, сказал Илька и енота приставил ладонь к козырьку. Издали угрюмо и неподвижно наблюдал за этой сценой в конец рас­ строенный и досадовавший на себя Коська, а из кучки перепуганных Ильки- ных людей выглядывало посеревшее лицо Сеньки Кошкина, и рука его лихо­ радочно теребила топорщившийся над оскаленным ртом рыжий ус. — Откуда взялась эта рваная дрянь?— донесся крик ротного.—Она проткнута! Кто ему дал такую? Кто?.. Кто?.. Этот крик, будто кипятком, обварил Сеньку. Он попятился, рванулся от камеры, но Коська схватил его за рукав. — Это не я!.. Не я!.. Не я, товарищи!.. Ей-богу не я!— Будто лопнув, вылетало у Сеньки. Он трясся, отрывал с шеи маску и зиял вытаращенными помутневшими глазами на толпу. И эта суетливость погубила Сеньку. Вместе с маской на землю вылетел из обшлага шинели длинный тонкий предмет и приковал к себе взоры сбе­ гавшихся отовсюду бойцов. — Игла!—рявкнул Коська, и тонкое белое очутилось в его руках... Илька был отправлен в центральный госпиталь. Вокруг отделкома возились врачи и сиделки. Они выстукивали, выслу­ шивали его и до вечера уложили Ильку в кровать. — Отдохните, успокойтесь и тогда— как рукой,—напутствовал его старший врач, высокий гладко выбритый человек с голубым подбородком. — Я здоров... Спать, честное слово, не хочу,— убедительно доказывал переконфуженный всеобщей заботливостью Илька.—Мне бы в казарму сейчас...