Сибирские огни, 1927, № 6

вернулись к Ильке, и пропасть скандала готова была раскрыть перед ним свою жадную, слепую пасть. Белыми губами Илька из себя выдавил: — Потом напишете рапорт, если так... если я вас отравить хотел... А сей­ час... вот вам... моя маска. Мне— вашу... Две пары глаз тяжко впились друг в друга, сшиблись и, затрепетав веками, разошлись. Сенька еле заметно качнул головой, но нельзя было по­ нять—то ли он соглашался отдать маску, то ли протестовал. Раскрыв рот, он смотрел, как Илька напялил на себя резину и как решительно двинулся вперед. Сеньке пришлось делать то же. Перед самым входом в камеру Сенька протянул к Ильке руку, как будто хотел остановить его, но рука беспомощно взметнулась в воздухе и тяжело обвисла. — Гадина!—словно во сне услыхал Сенька глухой возглас Ильки, и вся кровь кинулась ему в лицо. «Гадина!.. Ну, хорошо!..», и, точно укушенный, уже без колебаний он сунулся по лестнице в серую противную дыру. Дверь захлопнулась. Голову окутал тяжкий полумрак. Животная на­ стороженность перехватила хриплое дыхание людей. Коська сунул палец в носовой отросток маски и протер очки. В сером сумраке, который, казалось, сочился тонкими струйками из круглого око­ шечка под потолком, маячили тусклые стены, и пухлые тела баллонов чернели по углам. — Газ идет!— крикнул Илька и повернул ручку выключателя. В брюхе баллона булькнуло, шевельнулось живое и придавило к стенам людей. В камен­ ную тишину погреба врезался властный, сухой, убедительный свист. Зелье вы­ ходило наружу. И сразу заело глаза, и стало труднее дышать. Люди шарахну­ лись. Свист прекратился. Люди, казалось, окаменели от него. Потом свист вы­ рвался с новой силой. Люди прижались к стене и молчали. Коська легонько кашлянул. —- Шшш!—обернулся в его сторону Илька.—Спокойнее, товарищ... Комсомолец сцепил зубы и задышал через нос. Чтобы отвлечься, он по­ пробовал отыскать Сеньку, но маски и сумрак стерли различия, и каждый походил скорее на привидение, чем на живого человека. Время текло, как капля по отсыревшей стене. Казалось, прошло не менее часа, пока люди нюхали это дьявольское зелье А Илька орудовал дальше: — Отпускаю во второй раз. Концентрация достигает средней точ­ ки. Ну?.. Глаза уже не ело, но зато слезы текли градом. Комсомолец прижался к стене, и все его внимание перешло к тому, что происходило в груди его, в бур­ но колотившемся сердце. Илька подошел к нему и спросил: — Ну, каково?.. Терпишь?.. ' — Терплю, товарищ командир,— тихо ответил Коська и хотел доба­ вить:-—приглядите за Сенькой,— но не успел, потому что Илька уже отошел от него к баллону. — Отпускаю в третий!—пронесся бодрящий его крик.—Спокойнее! Скоро конец. Концентрация в наивысшей точке!.. Свист газа показался на этот раз слабым. Ясно Илька слышал только редкое бульканье. Но странно!— Каждый такой звук остро врезался в нутро, сводил жилы, холодил кровь, а сердце, словно заполнив всю грудь, невыносимо давило на легкие, и все труднее становилось дышать. Будто свист газа потому и ослаб, что он впился и пронизал насквозь Ильку, и это становилось не­ стерпимо страшным. Такого с Илькой никогда еще не было.