Сибирские огни, 1927, № 6

Товарищ наш председатель вон дает мне вторую справку: «Се­ годня все такие товарищи прикреплены к своим собственным коллекти­ вам»... Верно, товарищ Павлов, и в словопрения с вами вступать я не буду по этому вопросу,—сегодня, действительно, все они прикреплены, и теперь уж ничего сделать нельзя для нашего коллектива. Но я опять спрошу то­ варища Павлова, а заодно и председателя месткома: разве нельзя было об этом подумать пораньше восьмой годовщины, видя нашу бедность? Можно, дорогие товарищи-руководы, очень даже можно! Ну, ладно уж, товарищ Павлов, не будем нагружать повестку дня нашими словопрениями, не такой сегодня день: прошляпил и—помалки­ вай в тряпочку, и меня, между прочим, не сбивай с позиции докладчика, потому как я и без тебя скоро собьюсь по причине своей непривычки. ...Теперь я задам центральный вопрос всему нашему торжествен­ ному собранию:—а какое, уважаемый коллектив, будет дальнейшее на­ правление нашему празднику? Вот, заслушали мы здесь двух докладчи­ ков... ну, а дальше как быть?.. Потолчем в ступе воду текущих дел и— по-домам?.. И пройдет этот юбилейный день без следа Красной армии, и окажемся мы на самом последнем месте в городе! Спешу, товарищи, в этот свой взгляд внести поправку, а именно: я, конечно, не хочу набросить тень на наших уважаемых докладчиков, занимавших до меня настоящее почетное место,—свою задачу они вы­ полнили, за это им коллективное спасибо и пролетарская благодарность. Но ведь они, наши уважаемые докладчики, судя по их вступительным словам, самолично на фронтах гражданской войны не бывали, геройских видов не видали, а говорили они о нашей непобедимой Красной армии с чужих слов, а именно—со слов молчаливых книжек и газет. Вот, по моему мнению, что обидно для нашего коллектива!.. Из глубины собрания, слышу я, доносится нетерпеливый голос:— «Фор-му-ри... мули-руй в двух словах!». Потерпи, нетерпеливый товарищ, минуту-другую,—я сам к этому месту подхожу, я сам сейчас буду фор-му-ри... мули-ровать, а именно: мы, товарищи, должны настоящий торжественный день отметить, как все другие прочие сознательные организации города, так отметить, чтобы в памяти нашего коллектива остался след героев. Ты, товарищ председатель, между прочим, напрасно опять тычешь мне свою неуважительную справку, будто в нашем коллективе не было и нет таких! А товарищ Степанюк, спрошу я вас?.. Служил он в Красной армии иль нет? Служил!—и об этом всем хорошо известно, и от этого сам Степанюк не откажется!.. А товарищ Рагозин, кандидат в партию, не сражался в рядах Красной гвардии?.. Сражался!—и даже фактическое сви­ детельство об этом имеет, а именно—рану на левой ноге. Пусть, вот, они выйдут на почетное место докладчиков и расскажут собранию свои воспоминания! Товарищ Степанюк подает мне справку: «Я служил в войсках охра­ ны, на фронте я не был!»...—Эта причина неуважительная, дорогой това­ рищ: все равно ты находился в рядах защитников и должен живоописать свою службу, охраняя всеобщее достояние трудящегося класса. И заявление товарища Рагозина также нельзя признать уважитель­ ной причиной... Что значит— язык не привык?! Ты, товарищ Рагозин, не прячься за свою непривычку, как я, между прочим, не прячусь,—не к лицу