Сибирские огни, 1927, № 6

Есть крепкие и волнующие строфы и у остальных трех поэтов: А. Балина, А. Му- рыгина, Е. Жилкиной. Жаль, что сборник столь незначителен по об’ему: всего два печатных листа. Хо­ телось бы большего. Иркутские поэты за­ интересовывают и обнадеживают, тем бо­ лее, что, кроме дарования, у них весьма заметна и формальная работа над словом, работа над культурой стиха. Г. Вяткин. Николай Толпегин. —«К стальным жу­ равлям». Лирика. С предисловием Рюрика Ивнева. 1927. Владивосток. Стр. 32. Це­ на 20 коп. Аф. Макаров.—«Тучи». Стихи. Мину­ синск. 1927. Стр. 14. Его же. —«Старый приятель». Стихи. Минусинск. 1927. Стр. 29. Цена 8 коп. О стихах Николая Толпегина, о первой его книжке—«В павиликах» была уже по­ мещена рецензия в № 2 «Сиб. Огней» за этот год. Рецензия не могла быть положи­ тельной, ибо дебют Толпегина оказался явно неудачным. Тем не менее, мы видим ныне перед собой второй сборник его стихов—«К стальным журавлям». И опять навязчивое предисловие Рюрика Ивнева, где он смело заявляет, что «автор сделал значительные успехи по сравнению в предыдущей книгой», что его стихи «просты и наивны, но в них есть свой за­ пах, своя особенная застенчивая теплота», и, наконец, что в этой второй книжке «есть уже настоящие стихи, под которы­ ми мог бы подписаться и зрелый, опреде­ лившийся поэт» (Это позволяет нам спро­ сить: значит, в первой книжке не было «настоящих» стихов? Если так, то зачем Ивнев усиленно рекомендовал Толпегина читателю?). С ивневской рекомендацией мы не мо­ жем согласиться и на этот раз. Никакого «своего запаха» стихи эти не имеют, хотя Толпегин оперирует и полынью, и резе­ дой, и даже парижскими духами Коти. Не видим мы у него и никакой «особенной за­ стенчивой теплоты». Какая уж там застен­ чивость, когда в одном стихотворении автор пишет: «Души моей огненный град расплещу на дубовые головы!», а в дру­ гом выражается еще энергичнее: «Бей мо­ тыгою в череп, дружок!» Толпегин вооб­ ще не из застенчивых, он готов драться даже с самим солнцем: «Если б солнце на час померкло, Я б ему об’явил войну, Потому что влюбленный в Верку, Потому что влюблен в весну!». Не очень грамотно, но зато смело. Эта неграмотная смелость характерна для Толпегина, явная неправильность речи не смущает его, и книжка буквально пестрит грамматическими, логическими и прочими дефектами. В содержании стихов—ничего своего и свежего: перепевы Есенина, его «стальная конница», «ржавой стих» и пр. Когда же Толпегин пытается живо писать новую деревню, выходит просто смешно: старый дед «везет в голубом аэроплане» обед на пашню, а вместо гармошки «пиа­ но заливает долы»... Но в утешение владивостокскому поэту мы должны сказать, что его стихи—бле­ стящее достижение в сравнении с произ­ ведениями минусинского поэта Аф. Мака­ рова, выпустившего две книжки со скром­ ным тиражем в 100-200 экз. (у Толпегина тираж 1000). Стихи Макарова достаточно характеризуются следующими цитатами: «Чемберленов не боимся, Твердолобы трын-трава. С нами в дружбе углекопы, Возьмем лордов на ура! Труд, работа нипочем нам, Всем нам море до колен. Пусть никто нас не стращает Всех врагов возьмем мы в плен». А вот кусочек макаровского романа: «Однажды злобно Сказала жена: — Любить уж не стала, Давно я тебя. Оставила мне Ребенка она. Жить на квартиру К другому ушла». Довольно. Комментарии не нужны. Во­ прос минусинской газете, имевшей какое- то отношение к изданию этой белиберды: к чему поощрять макаровское твор­ чество? Разве нельзя было просто, по-то­ варищески, посоветовать ему не печатать своих никому ненужных книжек? Г. Андреевич. Первый художественный альманах на бу- рято-монгольском языке. «Уран Угэсун Чимэг». —Издание худо­ жественной секции БУК ’а Верхнеудинск, 1927 г., стр. 100. Альманах состоит из 6 рассказов и 4 стих, и, как первая в своем роде попытка, заслуживает быть отмеченным. Наиболее крупная вещь в альманахе— повесть Самандабадра—«Цынгэ бабай». (Самандабадра имеет и ряд других, из­ вестных нам произведений, которые хо­ тя еще не появились в печати, но, надё- емся, войдут, к"к серьезные художе­ ственные произведения, в начинающуюся бурятскую художественную литературу. Повесть построена на быте бурятского ноена старого времени, периода родового управления. Рассказывается в ней о том, как Цынгэ—бабай-старик около 60 лет с пухлым красным лицом доживает по­