Сибирские огни, 1927, № 6

лом положении. Товарищи, призываю вас не смущаться застигшей нас судьбою, а быть стойкими и терпеливыми. Пусть скажет каждый друг другу: нужно подтянуться». Мамошкин замолчал, восхищенными глазами обвел слушателей. — Здорово! Вот это приказ!—сказал красноармеец Кронюхин Володь- ка, крепыш, похожий на кубышку. — Параграф второй!—онова об’явил Мамошкин. «—Завтра, 7 мая сего года, в 9 часов утра будет совершено пас­ хальное богослужение в церкви Балтийского Флотского Экипажа. То­ варищам, желающим присутствовать, явиться к девяти часам утра». . Раздеваясь, Петр Куница, весело играя глазами, сказал мне: — Ну, кризис во всех отношениях миновал. Айда завтра утром в церковь! — Посмотреть на нас с боку,—говорил мне на третий день пасхи Ку­ ница,— несуразная контрреволюция.—А взгляни в глаза—упадешь и подни­ мешься—выше нельзя. Я так понимаю, что и падаем мы потому, что подни­ маемся на такую высоту, с которой и не слыхивали. Так, я помню, в детстве, маленький, видел сны—будто летаешь. Высоко! Жутко! Несет вверх, а точно падаешь. Позавчера почти вся братва была выпивши, я сам хлебнул в роде политурки чего-то у своей Миколаевны. Вчера меньше, но тоже. Сегодня не­ которые опохмелялись. В субботу желудками рассуждали—блудливо и жадно. Хороши? Он посмотрел на мен-я хитруще, как ребенок. Я знал, что он уже при­ думал, как ему ловчей сбить расставленные на позиции рогатки. Радовался этому и тому, что я не смогу, вероятно, проделать то же самое. Спросил: — По-твоему, как? Я сдался без бою. — То-то и оно! А революция у нас,— язви тебя-меня в жизнь,— з сердце, вот, что! Оно умнее и лучше нас. Оно, как надо работает, правильно. Сами мы поумнеем после. Ты прав, светлая и вечная тебе память, Куница! К концу послеобеденною отдыха, еще не успели все отзеваться, пуле­ метчик Делянов принес новость: — Первый батальон в двадцать четыре часа уходит на Карельский фронт белофиннов лупить! Зевки—рукой сняло. Казарма забурлила, засуетилась. И, прежде всего, родилась странная волнующая зависть. — Счастливцы! — Эх, нам бы! — Подавай стервов бить! Зависть была хорошая, трогательная. Но она разгорелась, забуйство- вала, родилась горькая и обидчивая мысль. — Почему первый, а не наш? Обсуждали шумно. Обида напыжилась, решение созрело сгоряча. Так фокусники выращивают в минуту небольшое деревце из зерна. Избрали депу­ тацию к командиру. Депутация ходила десять минут, казалось же—вечность, ворчали: — Телятся они что ли?