Сибирские огни, 1927, № 6

БЛИНО В И. Е .— Это сойдет. Есть поэты— месяц сани запрягают, а сосне-то уши можно приделать. З У Б К О В А В. Ф .— Как-то у него перевалом идет: с краю писал шибко пробори- сто, потом, ровно с горы бухнул, а после кой-где ровно опять проснется, хорошо напишет. БЛИНО В Е. С.— Писал бы он лучше своих алтайцев. Не лез бы в город. Отор­ вется он от деревни— ну, и хана ему. Сопьется в городе. ЕД ИНО ГЛА СНО Е ЗА К ЛЮ Ч ЕН И Е . Сельские стихи Ильи Мухачева замечательны. Нужны деревне в первую очередь. Городские— нездоровы и неправдивы. Деревня может обойтись и без них. П РИМ ЕЧАНИ Е . На наших глазах в годы революции вырос и зацвел поэт, само­ родок Алтая— Илья Мухачев. Имя его стало все чаще и чаще мелькать на страницах сибирской печати. Е го стихи сделались излюбленным чтением в деревне (крестьяне их читают больше из газет). За ежегодным художественным ростом поэта «от земли» следит теперь мно­ жество глаз, которым дорога сибирская поэзия. Сборник «Чуйский Тракт»—первое отдельное издание стихов Мухачева. Само название сборника не вполне охватывает его содержание. Мрачное былое алтайцев, феерические звуки и краски природы их края упруго и обильно брызжут с первых стихов сборника, как сок из молодой срезанной майской травы. Из этих стихов крестьяне услышали явь страны Эрлика. Алтай навеял на по­ эта величественные настроения, сделав для него понятной «радость юрт и хижин, теплый голос всех племен и рас», влил в его сердце пламенное сострадание к живой и мертвой природе. Вот за что полюбился крестьянам «Чуйский Тракт», Точнее— не весь он, а стихи, посвященные Алтаю, горам, селам. В этих стихах поэт для крестьян— свой, родной, кровный. Алтайские стихи Ильи Мухачева крестьяне считают перлами, и потому отвели им одно из первых мест в деревенских библиотеках. А на стихи из «Чуйского Тракта», написанные на городские темы, крестьяне смотрят, как на начало упадка творчества Ильи Мухачева. В них они прозревают отход поэта от земли, от деревни и потерю им питательных соков их. Крестьяне убеждены в том, что стихия Ильи Мухачева— село, поля, леса, а не город. В сельских, алтайских стихах из «Чуйского Тракта»— мысль и чувство сильнее мастер­ ства. В городских же стихах мастерство сильнее мысли и чувства. Это и подчеркнуто в крестьянских отзывах о Мухачеве. «Алтайку» и «Камень» я привел выше для ил­ люстрации положительных крестьянских оценок творчества Мухачева. Разбор «Цы ­ ганки» служит примером отрицательного отношения деревни к Мухачеву. М. Кравков.—«Два конца» («Сиб. Огни» М 1, 1927 /. Чит. 12 апреля 27 г.). БО Ч А РО В Ф. 3.— Непонятно. Не трогательная. Э ту ш туку можно было бы так написать, чтобы каждое слово задевало. З У Б К О В П. С.— Страшное рассказывает автор, должно, пережил он все это, а выходит у него не страшно. Я один не стал бы читать рассказ. Нехватило бы тер­ пения. Тягуч, трудно написан. Василий напарывается, а не является к нему особой жалости. Приходится эту жалость создавать самому. А тут— как во сне. Тяжело и скучно. К РЮ К О В А. Н.— Я тоже не понял, как это он его шашкой. Как то по секрету все говорится здесь. КО РЛ Я КО ВА Н. В.— Ровно в памороках. Мысли ничо ни к чему у него. Д у ­ маешь— так вот бы надо, а у него все не так. З У Б К О В А В. Ф .— Все-таки она маленько понятливая. Только не знаю, что дру­ гого тюремного сидельца зарубили, аль нет? Не поняла тут. Есть книжки еще непо­ нятливее. С Т ЕКА ЧО ВА П. Ф .— Описание это очень печальное, но только неясное для на­ шего брата. Который кололся, который травился— не удумаешь. Ш И ТИ КО ВА М. Т.—Мыслей, думок у писателя было много, но не жалобно по­ дучилось. Слов нехватило настоящих. Лишних много. У других читаешь про тюрем­ щиков— там жалостней. Поясней бы эТот рассказ написать! НОСОВ М. А.— Как это жандарм с ним сидел? То ли арестованный, то ли стерег? Смысла нету. Слов разведено много, а как то не крутит. БО ЧА РО ВА А. П.— Надо рассказ этот прояснить, я ничего не поняла. Шашка, гвоздь, тюрьма. Ворох один— чо к чему? С Т ЕКА ЧО В М. И,—Никто ничего не разобрал путем. Смешал писатель героев. Неясен состав книжки. Впечатление не крепкое. Читать можно этот рассказ тогда, когда лучше ничего нету.