Сибирские огни, 1927, № 6

З У Б КО ВА А. 3. (иронизирует)— Хоть неправильно написала, но доказала, что коммунары сознательные, а одноличники— разбойники. БЛИНО В И. Е .— Надо было Ваську заколоть вилами. Правильнее было бы и полнее была бы тогда картина... Коммунары над конокрадом-Васькой только по­ смеялись. Какой же тут смех, когда конокрада поймали ?Тут бьют по чем попало, а не смеются. З У Б К О В П. С.— Знаем мы себя не хуже ее... Ладно она пишет, но до первой очереди ей далеко, ростом не вышла. А лучше прежнего стала писать. С Т ЕКА ЧО В Т. В.— В третью очередь ставить надо. З У Б КО ВА В. Ф .—До Алексея Толстого (автора «Гиперболоида». А. Т.) ей не дойти. В десятую очередь не попадет после него. БО ЧА РО В А. И.—Ну, конечно, отставить ее с первой очереди. Набрехала под конец. С Т ЕКА ЧО В И. А.— Сладко у ней шибко на кончике вышло. Не то и не это. Но читать можно. Сбуровлено. Смысла не доберешься. То ли то, что люди зло шибко припадают к лошадям, натура, значит, их такая, то ли другое, что на смысл надо брать? Кто ее знает? О БЩ Е Е М Н ЕНИ Е . Рассказ можно читать, а можно и не читать. На всякий случай нужно поставить его в третью очередь. Конец рассказа фальшив. Не будь этой фальши, рассказ был бы в деревне нужнее, чем в настоящем его виде. П РИМ ЕЧАНИ Е . Начало литературной карьеры Анны Караваевой прошло в Бар ­ науле, теперь нашем окружном центре. Все, что печатала Анна Караваева в этом городе, было прочитано и разобрано коммунарами. Общее впечатление в результате было дурное. Не нравились крестьянам в сочинениях Караваевой: дутый пафос, на­ рочитая задорность тона, подделка под Сейфуллину и других крупных современных писателей, узкое, поверхностное знание деревни и ее языка и выпиравшая тенден­ циозность в трактовке тем, ведущая к надуманности, фальши и, следовательно, к художественному бессилию изображаемого. Благодаря этому, Анна Караваева значи­ лась у моих слушателей в числе досадных авторов. Против нее у них прочно сложи­ лось отрицательное предубеждение, и я остерегался, что оно резко скажется на их восприятии и разборе «Рыжей масти». Это ожидание было естественно, так как в памяти крестьян к моменту чтения «Рыжей масти» еще не сгладились следы от бар­ наульских произведений Анны Караваевой. Тем не менее, «Рыжая масть» слушалась аудиторией все-таки охотно. Правда, не всей— кое-кто и дремал. Сильного, более или менее памятного впечатления вещь не оставила, но многих прежних, дурных, качеств караваезского письма коммунары в «Рыжей масти» не обнаружили. Наоборот, некоторые из них приметили очевидное упрощение и улучшение технического мастерства автора, хотя из отзывов сквозит, между прочим, и утверждение неясности основной идеи рассказа. Крупный старый порок Караваевой— тенденциозность и грубая надуманность деталей рассказов— остался и в «Рыжей масти». Таким образом, Анна Караваева не освободилась от насилия над правдой жизни. Этого греха крестьяне не выносят и не прощают никому. Тем более— таланту. А. Коптелов,— «Черноезолото». ( « Сиб. Оши» № 5 - 6 , 1926 >.Чит.8-9 лгая 21 и). С Т ЕКА ЧО В И. А.—Тут, чего не коснись, все хброшо. Ш И ТИ КО В Д. С .^Крепко определил этот писатель Артамона и сына Пантелея, ладыжника этого. БО ЧА РО В Ф . 3.— Из жизни крестьянской, сибирской взято, все правильно. Видны все лица. Каждому понятно будет. Слова— прямо точка-в-точку сибирские, кержацкие. Молодчина сочинитель! Хотел сказать: есть дикие люди и как они смотря г на культуру... Старик умнее сына и внука. Пройдоха был он раньше! Тут и того, и другого понемногу: и грусти, и смеха. У женщин, у Пантелея— горе. А у Арта­ мона? А геща-то? К РЮ К О В М. Ф.— Написано здесь— ясней некуда. Типы— во! Ядреные, ровно дубы! И утхлые. В особенности— красноармеец: тюха такая!.. Ничего выдуманного. Писал так прозористо, будто сидят вот тут кержаки и разговаривают. Книгу эту надо в деревню в первую очередь: скоро выведутся кержаки и их манеры. По книге этой ученые будут изучать кержаков. БЛ ИНО В Е. С.— Писал не из кабинета. Писатель долго трепался там, меж кер­ жаками. Взято с факта. Откуль-нибудь этого не взять. Не могу ничего найти непра­ вильного. Старик бывалый! В Ирбит он, должно, хаживал! Оттого он и умней всех. Он верит в науку. До глаз добирается, и внуку простил, что он со Степанидой тово... Эх, Панкрату бы Артамоновы глаза! Художества много!