Сибирские огни, 1927, № 6

ЗУБКОВА В. Ф.—Тогда рассказ был бы неправилен. Дед испугался. Бросил, за­ был все. О коне думал. ЗУБКОВ Г7. С.—До чего любил старик лошадь! Тут горит... Он себя забыл, а ло­ шадь отвязывал, чтобы спасти. Любовь к лошади у дела была больше, чем к себе. Верно это. НОСОВ А. М.—Верно. Дед знал, что он погибнет, что нечего спасать себя, а ло­ шадь он надеялся спасти. СТЕКАЧОВ И. А.—«Добывайте», говорит дед ворам... Из одного слова видеа характер старика. Это не то, что вчерашняя (вчера читали «Под голубым потолком»— А. Каргополова. А. Т.). СТЕКАЧОВ М. И.—Кожу жеребца «Ястреба» видать- лоснится, рыжая. Глаз веселый, грива пышная. Глаз—смуголь! БЛИНОВ И. Е.—А нога-то ворова отрубленная?! Старик-то был в роде Сергея Михеича, батьки моего. ШИТИКОВ Д. С.—Прямо живое чтение. Все хоть щупай. Конь вот тут трепе­ щется, возле тебя. Нога отрубленная... Пищит конокрад. У-ух! Жутко! ТИТОВА А. И.—Пожар горит в глазах. Жалко бабку с дедом. Пострадали от злюк. КРЮКОВ М. Ф.—Любил старик лошадь... Шибко. Тревожно написано, как брали воры ворота, как ломали. Старик был хозяин: бревна здоровые в конюшне. БЛИНОВ Т. II.—Страсть шибко! Как сейчас на виду творилось это. На «плакат» не похожа («Плакат»—часто повторяющееся слово в рассказе Каргополова—«Под голубым потолком». А. Т.). СТЕКАЧОВ И. А,-—Ничего не указал писатель про старика и про всех, а всех видишь. Другой бы развел—во! • ТИТОВ II. И.—Мал золотник, да дорог. Жалко, что старик ворам не звякнул то­ пором по головам. По одному бы их тяпал, и все. ПУШКИНА А. Т.—Страх берет от чтенья. Как недалеко это дело было, коло нас. ШИТИКОВА М. Т.—Конечно, по-моему, не так. Храбрость и смелость должны бы спасти старика. Но кто его знает? Разбросанность рассказа получилась бы тогда. Замитушился дед, промахнулся. ДЖЕЙКАЛО Ф. Ф.—Все видать. Мысль ясна: жизнь за лошадь. СТЕКАЧОВА М. Е.—Я ажно испугалась, ажно сердце и сейчас дрожит. ШИТИКОВ Д. С.—Как молотком, вырублен рассказ. Позарез он нужен деревне.. ОБЩ ЕЕ МНЕНИЕ. Рассказ глубок по мысли и замечателен по силе, ясности и краткости изложения. ПРИМЕЧАНИЕ. «Коней» мы читали после проработки «Под голубым потолком»— А. Каргополова. Настроение у коммунаров было такое же, какое испытывают люди в душный летний день. Вдруг—«Кони». Точно внезапный взрыв грозы, они встряхну­ ли, освежили публику, утомленную названным произведением Каргополова. Все при­ ободрились. Внимание к рассказу Евдокимова было напряженное. Редкое сочинение так моментально, с первой строчки и «варварски» скручивало мысль и чувства моих слушателей и держало их до последнего звука чтеца. После чтения рассказа по школе пополз шопот, разговор. Признак: «Кони» дале­ ко-далеко понесли крестьянские мысли. Иван Евдокимов поразил крестьян способ­ ностью в самом миниатюрном по об’ему рассказике дать природу и человека «теплень­ кими» и заставить читателя осязать их. В «Конях» крестьяне видят редчайший ныне образец краткости и силы словес­ ного творчества. Спросите их теперь: как, по-вашему, надо писать художественные произведения? Они ответят: — Так, как написаны «Кони» Ивана Евдокимова. А. Неверов,—«Ташкент —юрод хлебный» (Чит. с 20 по 22 мар. 21 и). ЗУБКО П. С.—Придраться тут не к чему. Нужно человеку быть без сердца, чтобы не почувствовать всего, что написано в этой книге о голоде и о человеческих страданиях. Проще и лучше этого не напишешь. Хоть не рыпайся никто. ДЖЕЙКАЛО Ф. Ф.—Тут хоть дурак скажет, что писал мастер. Все впечатление прямо ложится тебе на душу огромным камнем. Много тут и горя, много и смеха. СТЕКАЧОВ И. А.—Искать да искать надо еще таких книг. Не скоро найдешь. Шибко стоющий рассказ. Разрывает он человеческую душу горем. БЛИНОВ Е. С.—Об этой книге можно долго подумать и до слезы опечалиться. Мыслей она не разбрасывает по сторонам, а сжимает их в кучку, когда слушаешь ее. Вот у этого писателя надо учиться нынешним многим молокососам-писателям. КРЮКОВ М. Ф.—До последу проняло меня это чтение. Лица все выяснены лучше и не надо. Вот они тут. Всех различу, про всех расскажу. Ужасти голода обри­