Сибирские огни, 1927, № 6

— Сладко у ей шибко на кончике вышло. — Мы же сами коммунары. Знаем, поди, себя-то! Фельетоны Л. Сосновского, А. Зорича, М. Кольцова (кроме «интеллигентских»), часто доходящие до степени высокой художественной сатиры, стихи Демьяна Бед­ ного—стали прожиточным минимумом, насущным хлебом для моей аудитории. Как только получишь свежие номера «Правды» или «Огонька», сейчас же публика подает голоса: — Смотри там Демьяна! — Сосновского давай! — А ну-ка, не прохватил ли еще кого Кольцов с Зоричем? Этих авторов крестьяне любят больше, чем очень и очень многих, так назы­ ваемых, художников чистой поэзии. Когда мои слушатели в жизни становятся перед подлостью, непобедимой местами средствами, они говорят: — Надо драть в «Правду». — Там скорей доберутся до корней. И когда в «Правде» пронимают какого-нибудь шельмеца, коммунары торже­ ствуют, говоря про опального героя: — Теперь, будь здоров! — Собирай монатки! — Лети на выжгу! Чутко, долго и тщательно обсуждают крестьяне то произведение, в котором трактуются какие-либо важные общественные вопросы, и задают автору трепку за недосказанность, влекущую вредные кривотолки как самого произведения, так и осве­ щаемых в нем вопросов. Так, мои слушатели, признав во многих отношениях рас­ сказ Д. Сверчкова—«Дело № 3576» превосходным, нашли, что суд, как выразитель общественно-революционной совести, показан в рассказе в высокой степени недаль­ нозорким, т. к. он не наказал главного виновника преступления, очевидного для всех. — Такой суд слепой,—пеняли крестьяне. — Невинную бабу судят, а стервеца прощают. Справедливое оправдание жены тронуло крестьян, безнаказанность мужа воз­ мутила. В особой обиде остались женщины. И трудно в данном случае не согласить­ ся с судом крестьян над государственным судом. Говорят: крестьяне любят дешевый, грубый юмор. Неправда. Мне чуть не ка­ ждый день приходится испытывать стыд за журналы «Крокодил» и «Лапоть», которые на большую половину их содержания теперь набиты юмористической макулатурой, совсем не смешной, написанной на скорую руку. И крестьяне редко когда смеются здоровым смехом над фельетонами названных журналов. Вот обычные отзывы моей аудитории о них: — Так... чепушичка. — Мразь... — Не лезет смех. < — Хуже стали эти журналы. — Редко перепадает смешное. Над иным фельетоном из «Крокодила» или «Лаптя» я потею, потею, хочу по­ лучше прочесть его, а аудитория не смеется. А то еще и предложения чтецу бывают из публики: — Брось, мелево! — Давай чо-нибудь дельное! Дашь настоящую юмористику.—Д. Бедного, Кольцова, Зорича, Зощенко, Шиш­ кова, попнешься за старыми юмористами—Чеховым, Лесковым и др.,—загремит смех в публике, оживет народ. На этом пока я кончу. Вероятно, кому-нибудь некоторые реплики приведенных ниже отзывов пока­ жутся неправдоподобными, отдающими интеллигентностью, начитанностью. Отклады­ вая до будущего времени подробную характеристику всех моих слушателей, при­ нимавших и принимающих сейчас участие в критике писателей, скажу пока, что сре­ ди коммунаров есть человек пять-шесть поглотивших художественной и научной ли­ тературы (популярной) больше среднего сельского интеллигента. Поэтому, упоми­ нание в крестьянских оценках литературы имен классиков не должно казаться удивительным. К тому же в нашей коммуне имеется приличная библиотека, выпи­ сывается много новой литературы—периодической и капитальной, и культурно-про­ светительная работа круглыми годами ведется уже в течение семи лет. Я убежден, что опыты, подобные моим, можно вести в каждой типичной русской деревне. Если же кто-нибудь, паче чаяния, подумает об исключительном развитии всех моих слу­ шателей (чего нет на самом деле), то на это могу ответить только одно: значит, за семь лет культурно-просветительной работы можно изрядно обтесать и деревню.