Сибирские огни, 1927, № 6

клопедии проф. М. К. Азадовский. Он не нашел возможным включить в слов­ ник больше десяти сборников и журналов на протяжении ста с лишним лет. Как видите, картина не особенно радостная. К тому же тираж каждого из этих журналов и сборников был ничтожен и каждый из них выходил очень недолго. Художественная литература частными издателями, как правило, не из­ давалась. Частные издатели считали зазорным ставить свою фамилию на кни­ ге беллетриста или поэта. Процветало меценатство. П. И. Макушин, например, давал деньги беллетристу или поэту на издание книги, но сам издавать отказы­ вался. Литература прозябала и питалась крохами, падающими со стола меце­ ната. За пятнадцать лет издательской деятельности Макушин издал сорок названий. Среди них не было ни одной книги художественной литературы, тогда как Сибкрайиэдат за пять лет издал двести названий и среди них де­ сятки сборников стихов и рассказов. Как же обстояло дело в дореволюционное время с писательскими орга­ низациями? Таковых дореволюционное время не знало. Были «среды», «пятни­ цы», «субботы», собирались близкие знакомые вокруг Г. И. Потанина, вокруг какой-нибудь газеты, но ясно оформленной организации не было. Были «чаи», были «знакомые», но организации не было. Писатели были распылены, связь налаживали друг с другом только перепиской. В нашей книжке «Художествен­ ная литература в Сибири», изданной Сибирским Союзом Писателей и очень скорополительно отнесенной к разряду халтурных нашей уважаемой краевой газетой, есть сведения о том, что раньше писатели связывались друг с другом с большим трудом, что договориваться нужно было на большом расстоянии, что встречи были случайны. Поговорить о любимом деле, наметить общие пути было очень трудно. Тем не менее, в Сибири нарождалась своя общественность, развивалась своя интеллигенция, рост которой шел параллельно нарастанию тех сил, которые в 1917 году решили судьбу России и Сибири. Сибирь стала перед лицом Февральской революции. Силы, скованные старым строем, немед­ ленно нашли выход, и писатели Сибири приступили к созданию ряда своих ор­ ганизаций. Возникли писательские организации в Барнауле, в Иркутске, во Владивостоке, в Чите и т. д., но все они возникали по содружеству, по зна­ комству, а не по поэтическим или идеологическим признакам Борьба поэтиче­ ских направлений в Сибири не было. Все эти направления с большим опозда­ нием докатывались из России. Смена поэтических направлений проходила в России с начала столетия очень бурно, но Сибирь жила несколько иным темпом. Через. Уральские горы все это докатывалось с большим опозданием и вялостью. Максимальное развитие борьбы поэтических направлений, которое относится к 18-19 годам, через фронты гражданской войны почти не дошло до Сибири. Хотя некоторые негромкие отзвуки происходящего в центре были и здесь. Были иммажинисты в Омске (Игорь Славнин), футуристы на Дальнем Востоке. Серьезно, как о фуппе с направлением, можно говорить только о футуристах на Д. В. (Чужак, Асеев, Третьяков, Д. Бурлюк). В основной же своей массе писатели в Сибири дрались с оружием в руках, не в переносном, ;а в прямом смысле этого слова. Скажем, поэт Ю. Сопов стоял с винтовкой на той стороне—с белыми, а поэт А. Оленич-Гнененко—стоял с винтовкой в нашем красном лагере. Так что здесь шел вопрос о борьбе классов, о борь­ бе политической, о гражданской войне, а не о борьбе поэтических направле­ ний. Но обо всем этом мы уже достаточно говорили и на нашем с'езде, и в ря­ де докладов. Повторяться мне не хочется, поэтому я намечу только основные вехи. Если после Февральской революции замечается известное оживление в рядах писателей Сибири, то с приходом белых это оживление замирает, затор­