Сибирские огни, 1927, № 6

В . З А З У Б РИ Н родное Училище предприняло издавать ежемесячник, наполняя оный всякого рода сочинениями, так и переводами в стихах и прозе...». Так писали издатели в предисловии к первому номеру журнала. Они приглашали сотрудничать в нем не только учителей, но И всех желающих, обе­ щая, что их произведения «с чувствительною признательностью принимаемы будут». Часто литературные «упражнения» сотрудников этого журнала носили на себе ярко выраженные следы оппозиционных настроений по отношению к существовавшему государственному порядку. В журнале обращают на себя внимание, особенно смелые по тому времени, стихи Ивана Бахтина. Я позволю себе процитировать одно из них, так как его можно взять эпиграфом ко всей сибирской литературе дореволюционного периода. «Господин и крестьянка. Однажды господин, по улице гуляя, Услышал, что от слез Крестьянка унимая Ребенка своего, ему грозила так: — Не плачь, не плачь, дурак, Боярин вон идет: он с’ест тебя живого.— Не мог боярин снесть такова дерзка слова. Крестьянке он пеняет, Почтенье что к нему она не сохраняет, И имя барское что всуе призывает, А та себя пред ним вот этак извиняет: — Родимый мой. Прости ты глупости моей! У нас издавна так, ребят как унимаем, То милостью твоей, иль волком их пужаем». Сибирская литература до самой революции, до второго прихода совет­ ской власти сохранила свое демократическое и крестьянское лицо. Конечно, двух-трех писателей с верноподданническими чувствами или двух-трех поэтов времен Колчака я в расчет не беру. Мы говорим об общем русле сибирской ли­ тературы. Стоит вспомнить таких писателей, как Наумов, в настоящее время переизданного Москвой, как это утверждение будет неоспоримым. В глухой безлюдной Сибири журнал не смог выжить, и через два года «Иртыш» превратился в «Ипокрену». Первый сибирский журнал, выходивший в количестве трехсот экземпляров, погиб, потому что была закрыта единствен­ ная в Сибири вольная типография и истощились средства на его издание. Под­ писчики были тогда не менее «аккуратны», чем теперь—не платили за «Иртыш» так же, как и за «Сибирские Огни». Например, с действительного статского советника Качки (к слову— воскрешенного Анной Караваевой в ее романе «Золотой клюв») и епископа Варлаама долги взыскивались в тече­ ние 22 лет. Сначала взыскивали с них, а потом с их наследников. (Смех). Ничтожный, в сущности, тираж «Иртыша» не разошелся, и оставшиеся номера его в «отвращение гибели от мышеядия» переплели и долго потом выдавали в награду за хорошие успехи ученикам тобольского народного училища. После закрытия «Иртыша» Сибирь десятки лет жила без своего журнала. Но все же первый журнал не стал последним. До революции в Сибири возник ряд журна­ лов и альманахов («Сибирский Наблюдатель», «Сибирские Записки», «Сибир­ ский Рассвет», «Сибирский Студент», «Багульник», «Первый литературный сборник сибиряков», «Енисейский Альманах» и др.). Я не буду затруднять вашего внимания перечислением всех их и-подробным разбором каждого из них, скажу только, что за 130 дореволюционных лет в Сибири возникло все­ го только десять с чем-то журналов и альманахов. Я говорю это на основании того словника, который представил в редакцию Сибирской Советской Энци­