Сибирские огни, 1927, № 6

И что же? В марте, т.-е. через месяц, очень многие казаки, спасенные при сокращении, ушли сами. — Весна. В аул надо. В степь пора. Деньги есть, кумыс есть, мясо есть— чего надо! Осень придет— казак на гору придет. Не легко за год-другой превратить степного номада в пролетария. Кроме того, казак вообще предпочитает горам степь. Весной этого года прошел слух о том, что возобновляются работы на Экибастусе. Многие ка­ заки взяли расчет—потянуло туда, в степь. Рабочие философствуют: — Казак хуже бергала. Липовый пролетарий. Бергал разорится, ска­ жем, и работать станет. Работать он умеет. Это нынче он на квартирах спе­ кулирует, а лиши его дома—снова на шахту придет, как и отцы его, и деды... А казак? Казака не разоришь. Оставь его голым—в степь уйдет, юрту по­ строит, и ничего ему больше не надо. — В чем проявляется на Риддере пресловутая национальная рознь, о которой любят толковать панически настроенные докладчики в Семипалатин­ ске?—осведомился я у лица, имеющего непосредственную связь с казакским населением поселка. — Кой в чем проявляется. Например, вот: казаки обеспечены хороши­ ми квартирами. Но пользоваться уборными зачастую не умеют, не привыкли. У них вокруг дома уборная протянута. В дом не войдешь, чтоб не запачкать­ ся. Из-за этого ссоры с русскими. Еще конфликт. Из-за ручья. На этом ручье русские берут воду, а казаки приноровились полоскать в этом же ручье грязное белье, портки... Русские в отместку усеяли ручей и его окрестности кусками свиного сала. О сем факте говорилось с большим негодованием на девятой парткон­ ференции в Семипалатинске.— «Вот, мол, травля казаков на Риддере».— А на. Риддере пожимали плечами и ругали и тех, и других. Лучше, чище, живут те казаки, которые женаты на русских женщинах. В таких случаях ясно заметен процесс обрусения. Раздоры— явление временное. Несомненно, многие культурные навыки, не привьешь за год. Но мы знаем, что сто двадцать пять передовых казаков с Риддера теперь отправлены на курсы, на советскую работу... А пришли они сюда несколько лет назад такими же полудикарями, как и те, что сейчас устраивают кольцеобразные уборные вокруг своих жилищ. Теперь предприятие на смену ста двадцати пяти ушедших казаков об­ рабатывает и отесывает триста новых пришельцев из степи. Так идут дни. Шумит рабочий поселов. По вечерам и русские, и казаки идут в клуб слушать радио из Новосибирска и Москвы, читать газеты двухне­ дельно!! давности— газеты русские и казакские. Полна народом и столовая Церабкоопа— клуб номер два. Там тоже гром­ коговоритель, и вечерами, под звуки хрипловатой музыки, прилетевшей из-за тысячи верст, русский и казак едят равноправно, с тарелок, ножами и вилками, какое-нибудь кушанье с мудреным ресторанным названием. — Дайте мне... как его... это вот шни-цель. — А мене, пожалюста... то же. В поселке электричество, радио... А вокруг поселка хмурые, туманные горы, поросшие хвойным лесом. В этих горах нетронутые богатства. И стере­ гут это богатство странные горные люди. Кержаки, беспоповцы, стариковцы, люди какой-то загадочной австрийской веры и просто староверы. Все они поглядывают на Риддер косо и утешаются лишь одним: — В 1933 году будет светопредставленье, все провалится и—напрасно» стараются инженеры...