Сибирские огни, 1927, № 6

с Дальнего Востока. А бергалы—это местные, вековые. Вы поинтересуйтесь там, на Риддере... — Ладно. А что это за инженер француз? — Так, знаете... этот край... Семипалатинская область, Алтай, тут иностранцев всегда много было. Знали, где богатство лежит, человека ждет, Ну, а этот инженер чудак был. По-русски ни слова. Все через переводчика. Он был такой, бродячий. То в Греции, говорили, жил, то где. Наконец, в Сибирь приехал. Здорово у него был хороший способ мясо вялить. Он-то, конечно, опыты производил. Но, между прочим, в голодный год, когда я в Семипалатин­ ске работал в союзе пищевиков, открыли мы в подвалах образцы этого мяса. Несколько лет пролежало и ничуть не испортилось. И мы его, вместо пайка, с удовольствием кушали. Боевой француз был. Жаль, что помер. У баб свои разговоры. — И говорит кыргыз: «Надоела ты мне. Вот пырну тебя ножом, схоро­ ню в горы, а сам на русской поженюсь». А она, кыргызка, как ему в харю вцепится... — И пырнул? — Конешно, пырнул. — Смотри-ка, калбит, а туда же! «Калбит»—оскорбительная для казака кличка. В переводе это слово означает каблук. —- За нашу девку в тюрьме посидеть не жаль,—самодовольно говорит одна из баб. Я еще в Семипалатинске много наслышался о смешанных браках. Рус­ ских женщин за киргизами много, а киргизок за русскими мужчинами мало. — А почему русские бабы за киргизов идут?— говорю я.— Раньше этого не было. — А который киргиз много приятней русских некоторых,—сухо отве­ чает женский голос. — Ну, это ты врешь,—.возражает другая женщина.— Зачем уж неправ­ ду говорить. Скажи лучше: богаче киргиз, спокойней за ним много. -— И настойчивый он нынче. Так к русской бабе и льнет. Наша баба бела, собой хороша. А киргизка что? Жужелица желтая... — Русский-то киргизку не возьмет—некрасива собой, да и хозяйка плохая. А киргиз русскую—пожалуйста, будь добра. — Конешно, киргизскую бабу никому не надо. Разве что за богачество взять ее могут. Bohi у нас охранник к киргизке ходит. Так; и дорого он же ей стоит. Тянет из ее деньгу, тянет. Узкоколейка тянется на 96 верст. Говорят, что она проходит по весьма красивым местам. Описать сих красот я, к сожалению, не в состоянии. Туда и обратно ехал ночью. Сквозь дождь и мрак разглядел я крутые обрывы, скалы, лес. Чувствовались крутые под’емы. На последней перед Риддерском останов­ ке, выйдя из вагона, услышал глухой гул. — Громотуха гремит,— пояснили рабочие.—Электрическая река. Одно могу сказать про узкоколейку: здорово она расхлябана. В ваго­ нах дует. Щели. Риддерск лежит в широкой равнине, вдающейся с юго-запада в Алтай­ ский горный массив. По этой долине текут ниспадающие с гор реки Громотуха и Тихая, которые, сливаясь верстах в десяти ниже Ридде^ка, образуют реку Ульбу. Горы здесь высокие. На покрытый вечным снегом Ивановский белок тяжело садятся облака, в долину ползут туманы, по склонам гор перед непо­ годою крутятся вихри.