Сибирские огни, 1927, № 6

Вязнем по колено, пробираемся под навес—в глубине его грубая, зако­ лоченная досками дверь. Прямо внутрь, в бок горы. Это вход. Плохо то, что мы не взяли с собой топора. Выручает обломок жерди, мы подсовываем его под зашивку досок, и после некоторой борьбы со здоровенными гвоздями вход открыт. Четыреугольник в темноту. И первое, что бросается в глаза, это ряд стоящих у входа причудливых столбиков желто-стеклянного вида. Это натеки из льда, от капели сверху— своеобразные сталагмиты угольной штольни. Парной и теплый воздух. Грибок и плесень густо покрыли крепи. Железистые, может быть, воды окрасили бороду моха в огненно-рыжий мех лисицы. Дышет штольня старостью и гнилью. Груда глинистой осыпи преграждает дорогу. Вероятно, крепление в потолке расселось. Садимся на этот завал, и следует длительное надевание замерзших и холодных сапог. Особенное настроение создают у меня эти брошенные или неработаю­ щие штольни. Словно затворена в них от света была особая, скрытая от лю­ дей жизнь, со своими шумами и медленными движениями. К потолку коридор становится уже, словно крепи хотят сойтись, дави- мые сбоку черной тяжестью породы. Чем дальше, тем тесней становится гал- лерея. В просветах креплений матово-темнеющие плиты породы. Черная вода и рыжая вода хлюпает под ногами. Угольный пласт падает круто, на 70 гра­ дусов уходит вниз и вся штольня, как щель, зажатая между «почвой» и «кровлей». Протекают новые сапоги, и острый холод режет ноги. Штольня тянется метров на 250, и кажется, что ушел уже очень далеко, а когда оглядываешься назад—за тобой заслон черноты. Сверху, с боков всунулись в штольню деревянные трубы—«газенки», как называет их мой спутник,— вентиляционные каналы. Кончается наш осмотр. В общем все оказывается в порядке, небольшой ремонт, и из штоль­ ни можно брать уголь. Едем дальше. Опять через деревню, на речку Полкаштык. По крутому, левому берегу этой речки, в километре от деревни, я помню разведочные работы 1926 года. Тогда при мне только что вскрыли угольный пласт, бархатно-черным скосом срезавший желтую стену глин. Теперь перед этим местом высится конный ворот, нечто в роде массивного, деревянного барабана. На него нама­ тывается канат, вытягивая из устья шахты вагонетки. Сама штольня наклон­ но уходит в глубину, сажен на 45. Сейчас она затоплена просочившейся и за­ мерзшей водой. Мне рассказывают, что прибыль воды сделалась особенно ощу­ тимой, когда галлерея пересекла водоносные пласты, видимо, питающие речку Полкаштык. Вечереет, и зажженный фонарь в руках моего спутника, как букет огня, сеющий розовое тепло на синий снег. Возвращаясь, заходим в рабочий барак. Временно там тесновато—до постройки растущих новых домов. Две или три семьи вместе. Встретили весело и приветливо— зовут пить чай. Сразу зашел разговор об осушке затопленной штольни, не такой де­ ловой, как в конторе, а так, за чайком, советом, догадками, опытом прежних случаев. Народ все бывалый, шахтеры,—нашлись и забавные воспоминания. На каком-то руднике так же вот пришлось бороться с водой. Ручными насосами.