Сибирские огни, 1927, № 6

Наши вольные полки Не дают повадки— Партизанам казаки Только кажут пятки. X. Ночь— короче, день—длинней, Солнце ходит выше. Сараной несет с полей, В полдень—капли с крыши. Буйством тешится тайга, Птичий гам не молкнет Да гудут издалека В буераках волки. Да в забаву, по утру, Выстрел где-то пыхнет. Партизанам по нутру Слушать шопот пихты. Но встревожили ребят Из-за лесу слухи. Командир зовет отряд, Командир не в духе. Пронеслися вести эхом По лихому стану— Тысяч двадцать катит чехов На Баджей, за Ману... Реки буйствуют водой, Ручейки воркуют. Утром-вечером с зарей Глухари токуют. Сосны желтые кадят Пьяным ароматом. Думы черные кипят О житье проклятом. Видно, ноне не в пример Вешние засевки. Ничего там не посеюг Старики да девки... Павин мрачен и надут, Страшно подступиться. Совы кличут на беду,— Чтоб им подавиться! Да как рявкнет: «Эй, кагал, Не смирюсь с судьбою! Или пан, или пропал, Ни пяты без бою! Зря Баджея не отдам Проданным холопам. Дуй, ребя, по берегам, Занимай окопы!..» В буйном стане шумота, Руки рвутся в драку. Расколотим так и так Чехов и словаков! Чтоб найти большевиков В их лесной берлоге, Чехи гонят стариков Расчищать дороги. Позади безумный пляс С гиком развеселым, Казаки, не торопясь, Поджигают села. Убежать бы иль пропасть, Да дорожки узки. Эка, батюшки, напасть: Русские на русских! XI. В двадцати пяти верстах От Степно-Баажея, Там, где Мана приняла Воды Зарзыбея, Где зеленые бурьяны Над водой шумели, В пять шагов на партизанов Чехи налетели. Грозно хмурится тайга, Пули свищут, воют, Кровь полощет берега Алою струею. Плачут темные леса, Плачут лысы горы, Залпы режут небеса, Ухают в просторы. Где склонилися утесы, У лесной застрехи, Закружились, точно осы, Выбитые чехи... У рыбацких шалашей— На песках зеленых— Успокоили гостей Манские патроны... С пластунами на конях Павин мчится бродом, Горы прыгают в глазах Пьяным хороводом. Он поводья опустил И орет хрипуче: — «Загоняй, ребята, в тыл,