Сибирские огни, 1923, № 5 — 6

Бывший классный наставник Пети Правдина в ужасе соскочил с тротуара. Петя Правдин трепетал. Это была революция. Верх у шар­ манки ситцевый, красный. Вдруг марш взвизгнул, оборвался, квадратный кумач помчалсж назад, в панике разбивая ряды., С фронта величественно подходил фараон. Революция кончилась. Этика Пети Правдина, лишенная клас­ сного наставника, получила более солидную поддержку. Впрочем, фараон был занят и, зажав рубль, великодушно разре­ шил шарманщику удирать. Посредине улицы стоял катафалк, окру­ женный толпой. Черный рабочий кричал белому факельщику. — Сукин сын, раз сказано бастовать, какое право имеешь ра­ ботать! Дамы в трауре взвизгивали в ответ бабью брань. Гигантские трубы, как недокуренные папироски в пепельнице северного неба, выбрасывали последний дымок: На Петербургском! горизонте застыла виселица под'емного крана. Близорукий и тонкий,, в черной куртке и черной косоворотке, политехник Рубанов, обвел! рукой видимый сектор, весь огромный мир и проговорил, волнуясь. — Das Kapital... Розовый беловолосый Петя Правдин не понял и,, взглянув на фабричные строения, подтвердил: — Да-с, капитал! Финский залив—море не море. Ультромарина в нем нет. Озеро стальное, стальными струйками бьется в угловатые камни берега. Но для курсисточек с Бестужевских, медицинских, зубоврачебных, первый год из проклятых своих городишек, это: „Какой простор!’' Пикник происходил по установленному ритуалу: чай с домашни­ ми произведениями Оли-Тони, пиво, кое для кога> водка и студенче­ ские песни. К берегу причалил восьмивесельный щегольской ялик с франт цузскими моряками, русскими женщинами и одним в штатском, с большой лохматой седеющей головой, который потом называл себя, журналистом, поэтом и писателем. Его настоящая фамилия была Ра- биноиич; но, подписываясь, он перевертывал ее: „Чивони Бар",—это звучало по-итальянски. Французы вытащили стол, складные стулья. На стол—белую скатерть, вина, печенье, банки. Водка действовала быстрее французских вин и аперитивов, че­ рез полчаса студенты воодушевленно орали:. „Коперник целый век трудился, Чтоб доказать земли вращенье,— Дурак! Зачем он не напился, Тогда бы не было сомненья..." Писатель подошел и приветствовал от имени союзников „надеж­ ду России, учащуюся молодежь"... Через минуту Петя Правдин, пьяный и счастливый своей неза­ висимостью от классного наставника, об‘яснял французу. — Коперник, vous comprenez? Дурак! Офицер беспомощно оглядывался и повторял: — Почему вы не привели своих дам? — Дурак!—стукнул себя по лбу Правдин.—Voila, ром-буль-бупь- буль и лемонд, отур, никаких сомнений...