Сибирские огни, 1923, № 5 — 6

— Нюша! Нюшоночка! Чаю, чаю скорей! Янна Павловна в кухне гремит самоварной трубой. Лошадь Скурихину уже подана. Дома остаются: Паша, Вера Николаевна, Янна Павловна и Берт»* Людвиговна. Четыре женщины в одной кухне. Конечно, им тесно. У Паши перекисает. У Веры Николаевны пригорает. У Анны Павловны не проваривается. У Берты Людвиговны бежит. У всех кипит, шипит, плещется, чадит. В одной кухне в клубах пара, дыма, копоти четыре женщины. И вот—Янна Павловна думает, что Вера Николаевна страшная гряз­ нуха. Вера Николаевна думает, что Берта Людвиговна невыносимо груба. Берта Людвиговна думает, что Янна Павловна и Вера Нико­ лаевна совершенно бестактны. Паша проклинает всех трех—ей совсем негде поставить кастрюлю с супом. Горшки, чугунки, кастрюльки, баночки, кадочки, кружечки, ква- шонки камнями несутся в чадном Горячем, шипящем потоке с плиты в печку, из печки на стол, на лавки, с лавок, со стола на печку, с печки снова в печку, на плиту. Горшочно-чугунно-кастрюльный поток гремит в кухне, захлестывает, затирает четырех женщин. Женщины машут руками, толкают камни-горшки, защищаются. И для того, чтобы пообедать восьми взрослым и троим детям, четыре женщины должны плыть полдня. Четыре женщины, как веслами, работают ухватами, сковородни­ ками, кочергами, хлебными лопатами, в чаду, в дыму, в пару плывут потные, засаленные. Сизо-серый туман ест глаза. На окнах мутные потеки. В кухне полумрак и огненная красноязыкая пасть печки. Я в комнатах—неубранные постели, невынесенные горшки, неме­ теные, немытые полы. Нужно итти в комнаты и на потные руки, шеи, лица, головы собрать пыль с мебели и полов. Нужно убрать постели, вынести горшки и вновь поставить горшки Тоше и Гоше. И еще нужно обязательно до обеда взять корыто, наложить в него вонючего грязного белья, распарить его кипятком и в обжига­ ющей вони тряпок, в кислом пару расстирать, растереть в кровь руки, еще раз раскалить лицо и голову. Каждый день печка, плита, корыто и утюг выжигают, выпари­ вают со щек женщины румянец, тусклят краски глаз. Усталые жен­ щины подают усталым мужчинам обед. Единственная женщина, освобожденная от работы в кухне, из всех живущих в общежитии, Спинек. С 10 утра до 4 дня сидит Спи­ нек в своем отделе в Губисполкоме. В большие, толстые книги она записывает вступающих в брак, родящихся, умирающих. В большом городе идет большая жизнь. Тысячи людей родятся, женятся, родят, умирают. И все они (кроме умерших и новорожден­ ных) должны являться в губисполком к Зине Спинек, заявлять ей о своем желании жениться, сообщать, что у них родился ребенок, или умерли старики родители. Спинек серьезная, в синем платье с г л у хим высоким воротником-сухо, но подробно расспрашивает каждого о его происхождении, роде занятий, возрасте, имени, отчестве й фа­ милии. Спинек знает, кто, когда и на ком женился, знает, кто, когд» и у кого умер, кто, когда и у кого родился. Но ей не интересно это,