Сибирские огни, 1923, № 5 — 6

щее, лающее хрипло и с остервенением, и несколько десятков жен­ щин во всех концах аула покрывали этот вой гортанными пронзи­ тельными выкриками: „га-ау, га-ау, га-ау!“ Ни один мужчина не тронулся с места, и все продолжали бес­ печную болтовню. Скоро женщины вернулись и коротко передали, нг. чьему пригону подходили волки. Но волнения на их лицах я не за­ метил. Сагайпа сняла крышку с казана и, выложивши по куску мяса- и сала в деревянную тарелку, поднесла Аджибаю. Тот ткнул ножем. — Поспело. Все повскакали с мест и потянулись к кунганам с водой» Работники поставили перед нами низкий круглый стол, расписан­ ный художником киргизом во все цвета, при чем рисунок создан- исключительно при помощи кружков больших и малых, пересекаю­ щихся в разных положениях. Ушло за него человек десять, по обык­ новению, кто постарше и почетней, а остальные разместились ближе к двери. В плоских чашках и тарелках подали раздражающе арома­ тичное мясо. На стол попали лучшие куски. Сидящие за столом как- бы нравственно обязаны уделять тем, что пришли позднее и сидят в- стороне. А так как последние рук не мыли, то подачку получают ртом, не прикасаясь к ней руками. Ермолаич почему то ушел от меня и поместился на другой сто­ роне, пригласивши на свое место почтенного старика, чем тот былг весьма растроган. Я удивился такой деликатности. Аджибай, как глава дома, благоговейно принял голову и, отде­ ливши кусочек языка, ухо и глаз, передал ее мне. Я, отрезавши ку­ сочек, передал дальше, и голова пошла по рукам. Разговор затих. Десятки ртов жадно хрустели и чавкали. Вкуснее всего была печенка с салом, и каждый старался захватить побольше, в особенности сала, не стесняясь отправлять его в рот громадными кусками в чистом виде. Изредка передавали полуобглоданные косточки друг другу в задние ряды. Вижу, Ермолаич тоже держит в руках два жирных куска и ки­ вает головой сидящим у двери. Двое быстро подползли на коленях и доверчиво подставили рты. Ермолаич глубоко толкнул им в глотку. Оба поперхнулись, но довольные отползли к дверям. Вдруг они начи­ нают отчаянйо кряхтеть, кашлять и поводить страшно-выпученными глазами, строя1невероятные гримасы. Посыпались вопросы, что такое с ними. Один хотел выбросить, но Ермолаич строго крикнул: — С ума сошел! Грех! Действительно, это такой великий грех,—выбросить пищу обратно. Аджибай недовольно крякнул. Один из гостей постучал ножем о стол: — Джермолашка! Шайтан! — Что Ермолашка?—огрызнулся тот:— чорт ему велит хватать-т«» этак... косточка, верно, попала. Я не понимал ничего. По мере насыщения, все чаще слышалась громкая раскатистая отрыжка в знак благодарности хозяину. Очистивши посуду, засален­ ные руки вытирали о свои же ичиги *), принимали чашки с горячи » бульоном и снова пили кумыс. В задних рядах еще хрустели кости- *) Мягкке сапоги.