Сибирские огни, 1923, № 5 — 6

— Каков?—взглянул на меня Аджибай. — Хорош, хорош. — Кийса!—крикнул он в пространство. — Аа-у!—отозвался кто-то за стеной, и в юрту вошел один из работников, безусый добродушный парень. — Веди барана!—Аджибай молча показал ему средний палец, что на языке скотовода означает высший сорт, „головку". Почти вслед за мной стали собираться соседи. Они чинно здоро­ вались и усаживались вдоль южной стены полукругом. Никого из них я не знал, но каждый обстоятельно справлялся о здоровье и спокой­ ствии прежде всего, конечно, моего скота, потом моей души и семьи. — Мал, джан аман-ба? — Кол, аяк тыншь-ба? Я отвечал положенным порядком на приветствия и тянул остатки кумыса. Аджибай приветствовал всех одинаково. Обычно, раз в неделю сходились к нему на барана приятели. Но сегодня шли все: заезжий русский всегда приносит какую-нибудь новость. — Ну, что газеты?—вспомнил Аджибай. Я стал рассказывать. Далекие для понимания киргиза общие во­ просы возбуждали, тем не менее, живейший интерес. Неудовлетво­ ренные краткой передачей, слушатели засыпали меня расспросами, и каждое раз'яснение заранее встречали дружным возгласом уди­ вления. Незаметно разговор перешел на киргизские дела. — Что же, киргизам рано или поздно надо осесть на земле, за­ быть кочевку и заняться хлебопашеством. — Ой, ой, ой!—громко вздыхал почтенный аксакал налево от меня: — Верно, царь не знает. Вот узнал-бы... — Как я буду пахать?—горячился великан Кийса,—я от рожде­ ния не ходил пешком, ноги у меня теперь кривые и не умеют ходить. — Голодать будем, пойдем в работники к урусу. Аджибай откашлялся. — Выборного нет у нас. Кто за нас хлопотать станет? Никому не надо. Был выборный—прогнали. Почему? Разве мы худого чело­ века посылали? Разве он разбойник, вор? Народ выбрал лучшего, кого знал. Вот царь не знает об этом. — Верно, верно,—качали головами аксакалы. — Царь узнает, рассердится и велит позвать киргизского выбор­ ного. Горько было слушать эти наивные соображения, полные неуло­ вимого для собеседников сарказма. Киргиз верит в справедливость власти, но вера колеблется. Наехало много людей в тужурках с ко­ кардами. Они ставят треногие машинки, смотрят в них, узнают, где лучшая земля, и заносят на бумагу, а потом на те места идут голод­ ные крестьяне. Как саранча, садятся они на ковыльную степь, дыря­ вят землю стальными трубами, наскоро строят избушки и начинают то­ ропливо драть сухую землю, засевая хлебом те места, по которым испокон веков ходили только табуны. Повседневная жизнь идет своим порядком, но уже подкрадывается неясное подозрение, уже в упор встает вопрос: что будет дальше?