Сибирские огни, 1923, № 5 — 6

— Жди весточку... с попутчиками!.. Коли скажут:' Петровна поклон шлет... вертайся!... Бесспременно!... — Ладно... ■ " Прильнула Петровна горячими губами к лицу Степана. Целовала и приговаривала: — Жди... бесспременно!... Вэртайся!... Коды скажу... Оторвалась. Понеслась обратно во двор. А утром, чуть свет, когда спали ещэ Филат и старуха, Петровна стояла на задах Будинского двора—с женой Будинского шепталась: — Извелась я, Зинушка!.„ Костью стал в горле... рыжа собака!... Либо на себя руки накладывай!... Либо... У Зинки сухое, морщинистое лицо в улыбку кривилось. — Почему на себя!... Дурни вы бабы!.,. — Не знаю, Зинушка!... Сама не знаю—чо делать!?... — Надо что-нибудь зробить!... Парень-то ушел? — Ох... ушел!... Сердечушко мое!... Помоги, Зинушка?... Посоветуй?... — Что советовать?... Один совет... Катерине дала... и тебе дам!... — А сколь за это, Зинушка? — Пудов десять тащи... ржи! — Коды? — Да хоть сегодня.... вечерком, попозднее!... — Ладно!... Спасибо, Зинушка!... Уж не оставь?... — Только смотрите... языки прикусите!... Обе с Катериной... — Восподи!... Зинушка!... В гроб унесу!... — Добре!... Ступай... Ушла Петровна. IX. В Покров день, когда гуляла вся деревня, неожиданно умер со­ сед Филата—Силантий Ершов. Всего три дня хворал. Заплаканная Катерина пришла звать Филата—помочь обмыть покойника. Недужилось и самому Филату. Но не отказался. Пошел. В избе Силантия застал двух старух и бродягу Никиту. Старухи печь топили— воду готовили. А Никита в рваном армячишке сидел на полене, около кровати, на которой вытянулся Силантий. Катерина зачем-то на двор выбежала. Взглянул Филат на покойника—ажно страил-fo стало. Лицо у Силантия, как головешка, черное. Глаза выкатились. Вместо рта—черная дыра зияла. Старый бродяга тряхнул белыми кудлами, оскалил гнилые зубы, подмигнул и засмеялся: — Ишь ты... болесь та кака!?... Филат с трудом выговорил: — Не видал я... сроду! — А я видал!... Быват это... видал!... Помолчали. Старухи подали воду. . Стали обмывать.