Сибирские огни, 1923, № 5 — 6

•— Известно дело... хозяйство!... Хлеба осыпаются... — Работник ведь у вас!? — Всяки оне... работники-та... Помолчал кузнец. Надел картуз. — Значит... после зайду? — После... Ушел кузнец. Старуха пошла в ограду. Шла и шептала: — О восподи!... Прости, батюшка, и помилуй... Все грешны!... Прости царица небесна... Несочти!... Скоро явлюсь!... расскажу!... Ни чо не утаю от заступницы!... VI. Поздно осенью управился Филат с хозяйством. Убрали хлеба—в скирды сметали. Картошку вырыли—в ямы попрятали. Горох обмо­ лотили. Шерсть с овец сняли. И птицу лишнюю прирезали. Торопились до Покрова все дела покончить. Праздник большой считался. В этот день в давние времена бег лые дворовые прадеды деревню закладывали. Так с тех пор и празд­ новали кабурлинцы Покров. Выше Рождества и Пасхи считали. А тут перед самым Покровом происшествие случилось. Бывали такие дела и раньше—всегда на неделю переполох в деревню вносили. В холодный, но солнечный день, к деревне пара вороных подкатила. Из телеги вылезли два подвыпивших мужика. Вытащили несколь­ ко кусков кумачу и стали вдоль деревни дорожкой расстилать. Толпа ребятишек собралась. Визжали и помогали мужикам кумач, расстилать. Бабы повыскакали из ворот—смотрели на процедуру. Гостя ждали. Вскоре и гость появился. Разбогатевший гулеван—приискатель в Россию возвращался. Вышел из-за поскотины и прямо в улицу—к кумачевой дорож­ ке. Здоровенный, коренастый, лет тридцати пяти. В малиновой рубаш- • ке, в плисовой поддевке безрукавке, в широких плисовых шарова­ рах, в сапогах с набором и с серебряной цепью— через шею. На лбу из-под картуза, черные кудри болтались. Лицо сухое, бритое. И усы накручены. Шел по кумачевой дорожке, покачивался, наяривал на огромной гармошке и припевал: — Дх близ Рязани за Москвою Дэ в государевом селе, Ах жил хрестьянин, жил богатый, Он отец родной семье. Сзади приискателя мужик в сером азяме нес кафтан на руке. Тут же ковылял старый бродяга —Никита. Пока приискатель шел по деревне, мужики и ребятишки сиби- рали сзади кумач, забегали вперед и вновь расстилали. Толпа народу собралась. Провожала и хохотала. На половине деревни остановились. Вытащил приискатель из кармана поддевки горсть медяков— швырнул вверх над толпой: — Бери!