Сибирские огни, 1923, № 5 — 6

А молодой поселенец каждодневно до полночи не спал. Лошадям, после потной работы, выстойку давал; к ручью поить водил; после—к траве пускал. Между делом, уйдет на луг; усядется около копны; на звезды смотрит; коростелей слушает и сам тихонько песни напевает. В ноч­ ной тишине, долго и страстно звучало: — Ой, да, рас-кра-са-а-а-а-а-а-ви-ца-а-а-а-а... мо-я-а-а!.. Иной раз придет к шалашам; увидит, что молодая хозяйка около потухающего курева возится—посуду перемывает. Подойдет и тихо спросит: — Не спишь, Петровна? Также тихо Петровна ответит: — Духота!.. А ты с песнями... Еще тише прошепчет Степан: — Гля тебя пою!... У Петровны язык заплетается: — Уйди, Степан... не вводи в грех!.., Совести у тебя нету... Засмеется Степан: — Ладно!... Повернется. Побредет к стогу. Ляжет около храпящего Филата. И долго в звездное небо смотрит... С неделю так продолжалось. И прорвалось. Как-то раз особенно жаркий день выдался. А ночь, на удивленье, темная и душная была. Крепкий, пахучий мед парил над лугами, томно крякали коростели, одурело звенели кузнечики. И звезды, как- то по особому, ласково мигали. Напоил Степан лошадей. Пустил к траве. А сам пошел на луг. Разворочал копну. Улегся на душистом сене. Уставился глазами на ^рко трепещущие звезды и тихо запел: „По горам, гораа-ам вы-со-ки-им“, „По лугам ши-ро-о-о-ки-и-и-им“ „Вы-ро-ста-а-ли-и и та-а-ам цве-тр-о-о-чки ла-зо-о-о-ревые-е-е“- А в это время Петровна металась на постели, в шалаше. Горело крепкое, еще молодое, тело. Запах трав дурманил голову; звон коростелей и кузнечиков раздражал; мысли путались—как у пьяной; с песней Степана переплетались. — Восподи!... Чо же ето тако?... Грех-та... А он с песнями!... Вла­ дычица!... Были-бы дети... не мутил-бы нечистый!... Мужа рыжего вспомнила—ножом по груди полоснуло. Сбросила озям, которым на ночь прикрывалась. Лежала в без- рукавой рубахе—с открытой грудью и голыми руками. Не проходил жар в теле, душил пахучий медовый дурман, ноч­ ные звуки и пьяные мысли сливались в Степановой песне. А парень уж не пел —тихо стонал: „Я ла-зо-ре-вы-ый цве-то-че-е-к“ „Пра-вой ру-чень-ко-ой со-рву-у-у“, „Алой лек-той о-о-о-бовью“ , „Кра-со-точ-ко-о-о-й на-а-а-зо-ву“. Сорвалась Петровна с постели, выбежала из шалаша, остано­ вилась, еще раз прислушалась.