Сибирские огни, 1923, № 5 — 6

И все это делал с шуточками да прибауточками. Встанет раньше всех и весь день в работе пластается. Скот на речку гонит—песни поет. Воду или дрова в избу начнет таскать,—на хозяйку весело по- яфикивает- — Сторонись Петровна!... Затопчу!... Либо... по нечаянности обниму!.. Петровна тоже смеется: — Он-те Филат-та обнимет! — Што ты1... Ради истиннова не сказывай... Изломат!... — Маменьке скажу... Тряхнет Степан белыми кудрями, зубы оскалит. — Баушке, можно!... Хучь сердита... а не выдаст!... Сама обни­ малась... Покраснеет Петровна, плюнет и уйдет куда-нибудь. Л Степан уж на дворе со старухой балагурит: — Што делать с курами, баушка? Покосится сурово старуха. Спросит: — Чо опять? — Шшупаю... на гнезда сажу... проверяю!... Л они в пригоне, да юод амбаром несутся! — И пусть несутся... привычка така!... — Не порядок это, баушка, разбаловались'... Постегала бы ты аих?... Либо петуху на недельку воспретила—топтать!?... Хозяйка вить ты?.„ Плюнет старуха: —Тьфу ты... варнак!... И пойдет прочь. Л поселенец снова около молодухи. Карими зенками по голым плечам бегает и балагурит: — Кака ты, Петровна... сдобна! Сердито обрывала Петровна: — Отвяжись, Степан... Л сама чувствовала, как трепетал в груди голубь. Пылало лицо. Горели голые плечи. Проворно летела из избы—через Двор, на улицу и к соседке Катерине. Сухая, черноглазая Катерина смеялась: — Ты чо ето, девка?... Как кумач... У Петровны язык заплетался: — Степка... Холера!... — Ну, дак чо?... Парень—картинка! — Л бог-та... грех-та!? — На то и бог... штоб грехи прошшать!... — Перестань хоть ты, Катерина!... Мочи моей нету... Венцем ведь крыта я... Катерина махала рукой: — Дура!... ** * По субботам семья Филата в бане парилась. Филат—с Петровной. Л поселенец—со старухой. Степан и тут, без шуток, не обходился.