Сибирские огни, 1923, № 5 — 6

Красный аэроплан, 1. Только с операции. Там грохотала передвигаемая во время обыска дубовая мебель. Спать оставалось Андрееву четыре часа. К одиннадцати опять в Г.П.У. „Жизнь собачья наша“ ... И вспомнил с обидой, ни за что, ни про что обругал уполномоченный во время обыска. Пустая влажная мостовая, пестрые вывески и притушенные жел­ тые огни в витринах. Там дремлют товары. Спят сторожа, подмостившись у дверей магазинов... И злость на все это, много лет подавляемая злость, где то в глуби. Вдруг— в голубом холодке четкий и нежный гул, быстрый уверенный лет краснокрылого аэроплана. Оттуда вниз— сверток, маленький сверток, развеялся в воздухе красными лоскутами... Веселая стайка плавно реяла, опускаясь на город. „Прокламации"... напряженно следил. Два красных листка падали в улицу. Не дал им коснуться земли, и вот блестящие, хрусткие— они в кулаке. Одна, по красному черным: „Русским товарищам"; на другой— непонятные острые буквы. Глаза вернулись к понятной... Радостная тревога вскинула красные флаги. Со вчера осталось в памяти: „С'езд профсоюзов", „Постановле­ ние о забастовке*. Это из газеты. „В Берлине ревком. Советская власть". Сказали спокойные слова с красной бумажки. Что же в другой? За этими острыми буквами. Поднял глаза... Переулок напротив, меж темных домов радостное солнце в розо­ вом дыме— ударило серебряным блеском в окна кафе. Там у крыльца, по асфальту, раскинулся,-франтовато одетый и НЬЯный. Привольно живет...