Сибирские огни, 1923, № 5 — 6

— Ррр-рр-рах! — flx! — Беги! ... Поздно. В грохоте настала тьма и после грохота—тяжесть. Воз­ дух свинцовый, черный, входил в грудь под страшным давлением. — Если предел х равен нулю, то чему равняется предел а в-, степени х ? Предел а в степени • х—это он, Шеломин! „Чему равняется?... чему равняется?...“ Внезапно в темноте слабо блеснула боль. Шеломин повернулся, поднял плечом стальное небо. Боль вспыхнула огромным желтым пламенем. — Единице!—крикнул он и сдвинул влажные от ужаса веки. Прямо в его лицо, сквозь мглу, смотрело желтое солнце. Он лежал на прежнем месте. Длинные сухие травы покрылись- инеем. Шеломин понял. И понял он гораздо больше, чем сумел бы выразить словами.. Его сумеречный мозг вспыхнул в последний раз и, как проекционный фонарь, отбросил на темнеющий экран небосвода—марганец м-ра Грэди, Урамбо, директора гимназии, лейденскую банку, глупенькую лучезарную Надину головку и то, что он ее больше не увидит... ; Шеломин вздрогнул, хотел подняться—упал, подавленный страда­ нием. Солнце мучило его глаза. Тогда он отхаркнул кровь и, собрав последние силы, плюнул в. это проклятое жизнедарящее солнце. Оно запенилось, зашипело и;. потухло навсегда. Черная каска валялась рядом. 9. Божье слово. М-р Грэди телеграфировал синдикату: „Марганец наш Выезжаю". Надя получила каску, аккуратно пробитую трехлинейной пулей,., слегка попорченную кровью, но вполне продезинфицированную. Каска, лежала на туалетном столике. Надя лежала на кровати в голубой пижаме, м-р Грэди—в полосатой. Труп Шеломина лежал на полу, под рогожей, в избе, где поме­ щался околоток. Санитар подал розовый конвертик. —. Его благородию,—кивнул он.—С первой роты. Врач, несколько полный блондин, с усталыми голубыми глазами,, разорвал конвертик. Он хотел узнать адрес близких молодого офице­ ра, сберечь для них труп. Письмо было переписано на-бело, без единой помарки, ровным; старательным почерком. Мелькали ровные фразы. Санитар докладывал: — Гуси эта летели. И откудова взялись!... „Прости.. Долго не писала , потому что не было сил"... — Ну, тут наши палить, немец палить, гусь-то и упал промежду окопов... * „Не считай лгеня своей. . Я знаю , это для тебя большое горе­ ло иначе не могу"...