Сибирские огни, 1923, № 5 — 6

лисской Городской Думы, князем Бебутовым, обрывок цепи, но и са­ мого Бебутова выслал из Петербурга. Ко дню похорон „были мобилизованы большие отряды явных и тайных агентов для участия в процессии и назначен усиленный наряд полиции на кладбище". „На случай потребности был заготовлен по­ лицейский резерв". Чувствовалось ожидание беспорядков с политиче­ ской окраской *). Любопытно отметить, что военным было запрещено не только присутствовать на похоронах, но даже появляться на тех улицах, по которым должно было двигаться траурное шествие. Офицер Надсон, прячась в боковых улицах, украдкой следовал за погребальной про­ цессией, чтобы хоть как-нибудь приобщиться к этому выражению всенародного горя. Все эти детали интересны главным образом потому, что они вы­ являют произведенную тогда агентами власти оценку общественного веса имени Тургенева. Эта оценка представляется весьма ценной, так как власть, безразличная к вопросам искусства, была жизненно заин­ тересована в строгом и точном учете реального соотношения обще­ ственного веса тех имен, вокруг которых эти силы могут об'единиться в той или иной общественно-политической плоскости. В данном слу­ чае оценка общества как бы контролируется, поверяется, переучи­ тывается правительством, и в этой сфере власть была по-своему очень чутка к голосу общества. Таково было отношение современников к Тургеневу, так встре­ тили они его смерть. Ну, а мы? Вот в августе этого года исполни­ лось 40 лет со дня этой смерти, и надо сознаться, что эта юбилейная дата прошла почти незамеченной. По крайней мере у нас в Сибири. Да там, в далекой грохочущей Москве, или строгом академическом Санкт-Петербурге может быть и были возложены приличные случаю „венки" и к этому дню было преподнесено несколько юбилейных но­ винок. Но изыски присяжных гастрономов в общем чужды простому и здоровому вкусу таежных людей, и равнодушные проходят они ми­ мо этих примеров библиографической кулинарии. Вся эта гастроно­ мия в счет не идет, а на простую потребу ничего не было изготов­ лено, и имя Тургенева ко дню 40-летия его смерти не было брошено в массы. Вспоминаются мне другие дни и другая Тургеневская юбилейная дата. Багровое, в дыму вставало солнце социалистического строи­ тельства. Шел восемнадцатый год. Начинались героические времена страшной борьбы и неслыханного напряжения. И в эти грозные дни, дни железа, крсви и огня не была, однако, забыта 100 -летняя годов­ щина со дня рождения .Тургенева. Не только не забыта, но отмечена с особсй любовью и тонким, нежным вниманием. Большие Тургенев­ ские дни, напомнившие кое-кому из могикан Пушкинские дни 80-х го­ дов, прошли под определенным лозунгом возвращения к Тургеневу. Д теперь, мне кажется, пришла пора трезво, спокойно и дело­ вито поставить себе вопрос: — Я что, не сбросить-ли нам этого старика „с корабля совре­ менности?". *) Я. Ф. Кони. Похороны Тургенева. „Воспоминание". Тургеневский сборник. Петербург, 1921 г.