Сибирские огни, 1923, № 5 — 6

... В комнате Нади не хватало тольчо немецкой каски на туа­ летном столике. М-р Грэди, в кожаном кресле, в безукоризненном ^костюме, курил кэпстэн. Завистливая бестужевка Вера Степанова разливала чай из блестящего никеллированного самовара. Веселый Александров, в зеленом студенческом сюртучке, рассказывал анек­ доты. Александров—поступления 1913 года, свято верил в свою звез­ ду, в чортову дюжину, в то, что его не возьмут на войну. И, действи­ тельно, 1913 год, единственный в университете, не был призван. М-р Грэди молчал: русский язык был' идиотски труден; но Надя оказалась строгой учительницей. — М-р Грэди, почему вы не разговариваете? Вам нужна прак­ тика. Ведь вы можете немножко говорить по-русски? — Да, я могу, нем ножка говорю. — Опять забыли спряженье! — Я могу немножка го-во-рить!—поправился англичанин. В глазах у Нади вдруг тысячи веселых искр. ' — Ну, м-р Грэди, спрягайте мне новый глагол. — Yes. — Я Матрена... Англичанин сморщился от неисчислимых окончаний... „ю... ешь... -ет “... — Я матреню, ты матренешь, он матренет... Александров прыснул из носа чай, подавился булкой. Англичанин смутился. „Ну, да—ем., ете... ют“ ... — Мы матренем, вы матре-не-те... „Что они смеются?...1' М-р Грэди на секунду задумался, потом решительно: — Они, оне матренкают! Надя повалилась на диван, задрыгала ногами. Александров за­ икал. М-р Грэди обиделся. Заговорил по*английски. — М-р Грэди, милый, да ведь „Матрена" это... это женщина, имя! „Ах какая, какая... ну погоди же!" М-р Грэди потрогал в кармане бумажник и предложил: — Пой-едем-те куда ни-будет. — В Луна-Парк! —закричал Александров. — В Люна-Парк,—подтвердил м-р Грэди. Это было ему понятно... По пути м-р Грэди рассказывал о южных странах. Над Петрог­ радом навис черный туман. Сквозь туман английских слов, ослепляя, сверкало солнце. Сверкали воды великих рек. Пьяными запахами испарялись бесчисленные растения. Огромный слон раздвинул заро­ сли... И вдруг поднял двухтонновую пяту над головой Толи Шеломина. Русские отступали в леса. Шеломин, со своим взводом, был в сторожевом охранении. Была золотая осень. Шеломин лежал на спине, положив под голову руки, смотрел в -голубое небо, на золотые деревья в голубом. В холодном неподвиж­ ном воздухе пели пули—далекие и нестрашные... Или, может быть, л еп у ли вовсе,—а высоко поет под сурдинку невидимая скрипка чистую „детскую мелодию, может быть „Жаворонка" Глинки... Может быть...