Сибирские огни, 1923, № 5 — 6

чем временным спасали язычников от огня вечного; так и у нас—на Руси, лечили от заблуждений раскольников, молокан, социалистов"... ’) „Островитяне" (1917) открывают галлерею таких людей—уни­ форм, чьи мысли острижены под нулевой номер. И если для мещан диких художник находил аналогию в мире зоологическом, то здесь идет речь образов и метафор в мире индустриальном. Викарий Дьюли, чья расписанная из секунды в секунду жизнь внезапно разру­ шается вторжением „народного тела"—Кембла, жертвы автомобиля, наполняется „ощущением поезда, сошедшего с рельс чи валяющегося вверх колесами-под насыпью". А Кембл напоминает „тяжело нагру­ женный грузовик,—трактор на широчайших колесах". Викарий Дьюли,в качестве последнего слова .разума" (этого шпенглеровского „интеллекта") и цивилизации, несет миру „Завет Принудительного Спасения", согласно которому: „Жизнь должна стать стройной машиной и с механической неизбежностью вести нас к желанной цели. С механической— понимаете? И если нарушается работа, хотя бы маленького колеса... Ну, да вы понимаете"... Викарий Дьюли и его паства—г. г. Кемблы заранее умиляются зрелищу такой безликой подстриженной вселенной. Среднее арифме­ тическое этого будущего счастливого человечества—Кембл даже во сне мечтает, как о высшем счастьи, об электрическом утюге: „Гро­ мадный, сверкающий, ползет и приглаживает все, и не останется ни­ чего—ни домов, ни деревьев, только что то плоское и гладкое, как зеркало. Любовался Кембл и думал: „И только ведь десять шил­ лингов". Эта выутюженная за десять шиллингов вселенная не может, само собой разумеется, потерпеть не только что разноличностных людей, но даже разнокалиберных носов—и веселый адвокат 0 ‘Келли рас­ сказывает анекдот, более правдивый, чем тысячи реальностей, ибо предвосхищает и конденсирует эти реальности—анекдот о том, что „в парламенте вносится билль, чтобы у всех британцев носы были одинаковой длины. Что же,—единственный диссонанс, который следует уничтожить. И тогда, одинаковые, как—пуговицы, как автомобили „Форд", как десять тысяч нумеров „Таймса". Грандиозного меньшей мере"... Разве уже здесь не хлещет бичем беспощадная звонкая пощечина современным супрематизмам, конструктивизмам, био-механикам, Эрен- бургам, Ганам, Мейерхольдам, бредящим фордами—да им ли только? Мировая война вывела цивилизованное человечество из состоя­ ния энтропии, вскрыла водопадные потоки, вулканические лавины революционной энергии, но она же, в чаду разрушения, всегибели, создала новые формы автоматизации человека—милитаризм. Великий Инквизитор—вот истинный предтеча и творец всех „за­ ветов принудительного спасения". „Первый гранд" в единственной пьесе Замятина „Огни святого Доминика" так формулирует этот прутковский „проэкт введения единомыслия": ,,ftx, если бы можно было надеть гаг (нечто в роде намордника Я. Б.) сразу на всех испанцев! Как все пошло бы гладко, 1 ) Альманах „Мысль", кн. 1.1918 г., стр., 293. ст. М. Платонова (Псевд. Замятина).