Сибирские огни, 1923, № 5 — 6

чала революции, приведены в ясность, что основные положения для руководящей линии в литературе найдены. Но За Троцким выступает Г. Чичерин с возражениями ему. Но если Троцкий очень умело и четко сумел сменить шпагу на перо критика, то Чичерин, в сущности, и в своей статье остался по- прежнему дипломатов. Троцкого он, конечно, не опроверг: выставив несколько бесспорных положений, он в большинстве своих строк дал лишь образцы бесспорных трюизмов об искусстве и обществе, совер­ шенно не подрывающих высеченных из гранита основных утвержде­ ний Л. Троцкого. В это время в журнале „Русское искусство" (№ 2—3) Евг. Замя­ тин, об'явив русскую критику несуществующей, литературу—существом потерявшим свою тень, принялся вместе с „Напостовцами" за уничто­ жение молодых писателей. Наговорив много едких, порой умных, слов по отношению молодых писателей, он в конце статьи лучшими писа­ телями, „взявшими билеты дальнего следования, „об'явил" Каверина и Лунца. Кто такие? Что за люди? Их никто не знает и в праве не знать, ибо они не написали ни одного живого, удобочитаемого, или вообще могущего заинтересовать читателя произведения. Да вообще то они написали что-нибудь? И Замятин публикует в конце своей статьи свою „диспозицию" очень туманную, но с массой мудреных иностранных слов: „Компо­ зиционный, синтетический, архитектонический" и т. д. Он предлагает рецепты смешения быта с фантастикой, бытия с символом—старый надоевший эклектический винигрет. И пусть жрецы от искусства клей­ мят нас за наше невежество, вслед за самым „горячечным" из них Н. Чужаком, но для нас большинство их деклараций и диспозиций является свидетельством того, что новые „эстетствующие политики" пытаются литературу совершенно оторвать от жизни, заслонить от художников живую жизнь мертвыми „догматами" и „принсипами", как говорил Тургеневский помещик Кирсанов. Если вглядеться в этот спор поглубже, то можно в конце-концов заметить, что не принципиальные вопросы разделяют людей на враж­ дующие лагери, нет,другая основа—эмоциональная разница подпочвы личностей, разрывает литературнуюповерхность на множество островков Мы утверждаем, что в— „Лефе" и „На посту" пестуется, вынаши­ вается новая отвлеченнейшая интеллигентски-эстетствующая, инкуба­ торская и эмоционально-реакционнейшая литературная школа, кото­ рая отходит все дальше и дальше и от искусства и от жизни. Если внимательно разобраться в пунктах из-за которых, „напостовцы" об'яв- ляют Троцкого по ту сторону баррикад, а Воронского предают ана­ феме, то станет ясно, что не в этих принципах коренится источник не­ умолимой и грозной ненависти наших величайших литературных „кон­ сулов" В самом деле, из за чего возгорелся столь яркий и жестокий спор? Проблемы, которые встают пред читателем в итоге этого спора, мжоно сформулировать в основном таким образом; 1) Как назвать—пролетарским или социалистически-внеклассо- вым—то искусство, ту культуру, которые возникнут вслед за уничтоже­ нием классового общества?