Сибирские огни, 1923, № 5 — 6

Там литейщик умудрялся собирать выточенные и отлитые по частям двигатели моторных лодок. Шеломин настойчиво занимался с ним, делал чертежи и расчеты, а литейщик бесплатно мастерил модели. Теперь их дружба стала еще крепче, так как Анютин ничего не хотел знать о его газетных приключениях: — Начхать мне на всех Урамбов!... Потом, у хозяина слесарной, Жилкина, Шеломин нанимал вело­ сипед и мчался в пустынные чащи и предгорья, пока не изнемогал. Там он надолго мог забыть родной домик с иконами, лампадками, с жильцами, с яблочным и вишневым садом, по откосу того же овра­ га, где в синеватой зелени тонут особнячки чадолюбивого отца Павла. Шеломин возвращался усталый, но с прежним возвращенным упрямством в серых глазах. Он заставлял себя думать о разных На­ диных недостатках. Однажды Рубанов спросил ее: „Что будет, если Землю пробуравить насквозь?" Надя ответила: „Пустое пространство"... Конечно, если ее спросить, как в учебнике., она ответила бы прево­ сходно; но на самом деле ее мир все еще покоился на трех китах. „Образование ей нужно только для большей привлекательности", со странной радостью заключал Шеломин.... „Так еще в древней Греции женщины читали Гомера, чтобы придать оживление своим лицам"... Впрочем, подобные рассуждения помогали не надолго. Потому что Шеломин знал: В знойный медовый вечер, когда цветут липы, на той самой ска­ мейке, рядом с Надей сидит Либуркин и говорит ей о Ницше, о сверх­ человеке, хотя у Либуркина геморой. Однажды Наталья Андреевна вбежала особенно взволнованная и суетливая. — Толичка, директор, директор к тебе!... Директор гимназии, высокий старик с длинными волосами и бо ­ родой, как у Владимира Соловьева, вегетарианец и председатель общества покровительства животным, искавший популярности у моло­ дежи и считавший себя, поэтому, крайним либералом, вошел в ком­ натку Шеломина, как доктор к больному. Он был сторонник прогресса, дорожил временем и сразу при­ ступил к делу. — Вы были хорошим прилежным учеником,—начал он сладко.— Я пришел, желая помочь вам, об'яснить, как умею, то моральное не­ годование общества, какое вызвали вы. Я убежден, конечно, что это— случайность, юношеская горячность может быть. Тем не менее, я хочу, чтобы именно вы почувствовали то необычайно светлое, радостное и высокое, что составляет самую душу этого странного случая... К славе и чести вида Homo sapiens, его этические нормы распространяются не только на себе подобных. Нет, постепенно, все живое и страдаю­ щее находит в культурном обществе все большую и большую защи­ ту. Подумайте, к каким вершинам мы идем! Скоро нельзя будет без­ наказанно убить даже кошку!.. — Кошку!—воскликнул Шеломин. — Да, самую обыкновенную кошку,—подтвердил директор...— Что касается мгня, я не стыжусь признаться,—я плакал, когда читал... двести пуль... такой большой слон...