Сибирские огни, 1922, № 4

— Ударить в колокол по пасхальному!— На это добровольцы нашлись. Смехом переливчатым разлился над зата- ившимся городом трезвон праздничный. В нагорной церкви Рейзман звонил. После вспоминали и смеялись: — У нас еврей и то в колокола звонил! — Рассчеты оправдались. На звон выехал на разведку казачий отряд. Ку- печеский сын Митрохин в подзорную трубу увидал, сел верхом и навстречу поскакал. Когда в'ехали казаки, улицы были уже шумны и живы. Нарядная толпа встречала их приветственным торжествующим гулом. Купцы чуть в ноги ло- шади атамановой не кидались. От радостного рева главных улиц еще тише, мертвее казалась слободка. Бывший становой пристав Колбенцев в тюрьму кинулся. Визгливым тенор- ком у камер закричал: '— Политические есть?— — Есть!— — 1 Выходи. Свобода!— Городу суждено было вписать в свою историю еще один для анекдота пригодный эпизод: становой политических освобождал. Феоктистов всю ночь томился гнетущей тоской. Говорили: из тюрьмы большевики заберут с собой. Не взяли никого. Когда раздался звон, тоже догадались об отступленьи, но все не верилось. Пошатываясь от радости и ударившего в голову ясного, морозного дня, он пошел, по улице. Хотелось скорей, скорей домой. Но на улицах толпа з адержала. Знакомые: — Здравствуйте! Поздравляю! Радость-то какая.— — Благодарю. К своим спешу!— — Жена в&ша здесь. Вас ищет. На площади опять затор. Но здесь не крики приветствий, а гневный вой и рев. В чем дело? Посредине площади пять рослых казаков стегали нагайками двух в солдат- ских шинелях. По лицу, по глазам... Закрыва я сь руками от ударов, один упал. На него насел казак- Стал бить прикладом по голове остервенело, долго. Дру- гой кружил по площади. Точно плясал под удары нагайки. — Что такое?— — Двух красногвардейцев поймали!— — Проспали!— — Так их, сволочей!.. Станичники, не жалей!— Не выдержали и в толпе. Кинулись на подмогу. Грязных шубу сбросил, кулаками мертвых тузил. Еле оторвали. Сжался, померк Феоктистов. Сразу радость освобожденья сгасла... На другой-же день началась расправа с Форштадской слободой. Пригнулись снова обитатели домов без запоров, принимая удары воспря- нувших хозяев. Но к ушедшим в горы протянулись от слабодки нити. Старик Полосыхин горную тропинку нашел. По ней в темноте ночи стали пробираться одинокие подводы с провиантом и письмами. Писали: вернемся. Отвечали: теперь застоим. Наростала новая волна грозного потока.