Сибирские огни, 1922, № 4

Кричала хрипло, исступленно и жалко. Лицо иссиня белое кверху под- няла. Будто удара просила. Сумрачный, рыжий красногвардеец, со шрамом на щеке, Шишигину сказал: — Убрать бы ее так... безо вреду. Рука не подымется. И Шишигин обмяк. Тряслась старая, свое отстаивала. Прожигала упорст- вом своим — Отойди, мать. Вреду твоему богу не сделаем. Поглядеть надо.— — Антихристовых слуг не допущу до престолу! Из ружей в богов дом па лили. Антихристовы слуги вы! . — Старуха, отойди добром!— И в ответ вдруг старуха запела молитву прерывисто, дребе зжащим стар- ческим выкриком: — Да воскреснет Бог и расточа...атся...а враз и-и... его... о..,— И так дико это было неожиданное пенье, что Шишигин вздрогнул и зу- бами заскрипел: — Ну, ее! Эй, ты, зачем звонил?— — Феклуша велела .. В степи, говорит, которы, на звон выедут.— — А в степи которы!..— И разом все напряженное ожиданье последних дней сказалось. Прожгла мысль — Заговпр...— — Отойди, чертова перешница! Вцепился сильными пальцами в костлявые старые плечи, тряхнул, оторвал от двери. Не то застонала, не то визгнула, но из сильных рук не вырвалась. Толкко забилась в них. — Скорей! — Торопливо, трясущимися руками, сторож замок открыл. Пахнуло ладаном и лампадным маслом из церкви. — Климов, свети!— Красногвардеец с фонарей ручнь м первый в церковь вошел. Там сеет слабый был. От лампады неугасимой перед иконой почитаемой. Феклушу Шишигин • из рук выпустил. Она снова со стоном преградить им дорогу кинулась. — Не допушу!.. Господи, помоги!..— Неверными дрожащими ногами за порог зацепилась, с размаху стукнула голова о каменный пол. Навзничь на пороге рухнула. Рыжий красногвардеец поднять хотел. Наклонился, коснулся руками и выпустил. — Кончилась...— Покосился на Шишигинз и папаху снял. Тот передернулся. Но шагнул че- рез старухино тело. — Свети! — Уж на рассвете ухсдили из церкви угрюмые и молчаливые. Только сто- рожу кинул Шишигин: — Убери старуху, дурак!— Стараясь не коснуться тела, порог перешагнули. Сторож к телу даже не подошел. В сторожке побоялся остать-я. Запер на замок дверь снаружи и по- чти бегом в город, к семье своей кинулся. Рабой верной, распростертой на по- роге в церковь, стыла Феклуша. IV. Каждую ночь хлопает входная дверь внизу. Каждую ночь сдержанный гул на лестнице. Всегдг, затаившись, ждал. Но в самой остроте испуга надежда таилась: не к нему. Сегодня сразу бесповоротно решил: — Сюда.— Сгл на кровати, голову в плечи втянул, как от удара. В дверь застучали. Ногами в туфли попасть не мог. Босой к дверям подо- ше;'. Не своим, сразу осевшим, голосом спросил. — Кто? — Отворяй,'