Сибирские огни, 1922, № 4

Шишигин впереди поскакал. Феклуша устала. Мелкой дрожью в коленях молили об отдыхе ноги. Лип- кий пот покрыл старое тело. Туманом заволакивало голову, ft она все встава- ла и снова ниц падала. — Смилуйся... Отпусти грехи... Яростно снаружи забил кто то в дверь. Еще, еще... Непрерывно, настой- чиво. Слышно: железная дверь ходуном заходила. Крик неясный с ветром "доле- тел. Чудится? Нет, стучат. Дверь разнесут. Сразу в память пришла. Походка была, как у пьяной от устали, но в корридор быстро выбралась, ft дверь трещала. Орали что-то за дверью гулко и дико. Сторож с колокольни даже отозвался. Замер последний удар, и замолк гулкий медный язык. — Кто там? Чего в церковь Божью ночью ломитесь? — Отворяй!... — Кому отпирать? По какой нужде? — Отворяй!... Эй, кто там?... Отворяй! Грубая матерная брань ударила в уши старухи. — Это кто языком на паперти блудит? — Отворяй, ! — Уходи, пакостник, языкоблуд, разрази тебя гнев Божий! За дверью взревел Шишигин. — Ломай дверь! Это старая ведьма церковная... Ломай дверь! Отвори, карга, не то дверь разнесем! — Не допустит Господь. Уходите, сквернавцы! Не открою. С черным сло- вом не допущу в храм! Сгиньте окоянные! — Эй ты, сволочь колокольная! Где ты там? Сто-ро-ож! Сле з ай .. С колокольни тягуче и робко". — Не слы-ш-у-у! к матушке... Фекле— постукайтесь...— — Я те пока жу-у Феклу!.. Сла-азь!.. Эй, с колокольни слазь! Стреля ять будем! Комком с'еженным в корридор из хода колокольного сторож скатился. — Матушка... большевики... комиссары.,. — Никакех большевиков не знаю. Один большак—Бог. Не смей отпи- рать!— — Отворите.,. Отворите е! Вот чертова кикимора! Пали, ребята, в дверь!.. Осип, нечеловеческим стал от злости голос Шишигина. Р-ра-з... Р-р р аз... Со свистом пули в корридоре пронеслись. Одна над самым ухом Феклушиным, ft у ней на лице только свет торжества. Будто по- молодела дряхлая. — ft, богоборцы!.. Престол земного царя осилили, с Божьим не совлада- ет*! Блуд, смуту принесли... Не допустит к себе Бог! Но диким воем животным сторож отозвался. — Товарищи-и!.. Отпираю... Вот, вот ключи... Товарищи!.. Бежал к двери, спотыкаясь, ключами звенел. В замок тяжелый только ключ всунул, Феклуша подкатилась. — Не смей, богоотступник!.. За шкуру свою престол Господень отдаешь?.' Не дам!— На руке повисла. Сильным взмахом дюжий мужик ее к стене отшиб. — Пропадай ты пропадом, стерва старая! У мене дети есть... О стену ударилась. Показалось, вздоху нет больше. Накатила тьма. Чер- нее слепоты, ft дверь с шумом открылась. Шишигин первый ворвался. — Сволочи! Засад} устроили. Звоном кому дорогу показывали? Открывай церковь, старая Показывай! Очнулась Фе«луша. Как кошка живучая. С полу от стены поднялась и ко входу в самую церковь. Прижалась к железной двери. Руки расставила. Седые космы выбились. На морщинистом лице одни страшные застывше глаза. — Не пущу, богохульники! До икон святых не допущу... '